Хлопнула дверь, резкий звук эхом отозвался в пустынном школьном коридоре, а бабушка Лидия буквально вылетела из кабинета с горящими от ярости глазами. Никогда раньше не видела её в таком состоянии – разъярённая фурия, готовая крушить всех и вся на своём пути. Потом она увидела меня и её взгляд заметно потеплел. Не сказав ни слова, она направилась в сторону выхода из школы, размахивая на ходу своей увесистой дамской сумочкой. А мне не осталось ничего другого, кроме как спешно последовать за ней, отчаянно стараясь не отставать от этой не по возрасту прыткой женщины.
Стало ужасно стыдно от осознания, что на самом деле всё действительно произошло из-за меня: и ссора, и драка, и травмы Генри, моего парня. Теперь уже бывшего, надо полагать.
А ведь как раньше было замечательно! Я жила тихой и спокойной жизнью абсолютной невидимки. Но после моего семнадцатилетия что-то пошло не так… Похоже, я просто повзрослела. У меня появился парень, и не просто парень, а со-капитан школьной команды по лакроссу, красавчик Генри Миллер. Только слепая, глухонемая и вообще сумасшедшая не мечтала о его внимании. Ну и я. Однако что-то он во мне нашёл, раз мы стали встречаться.
Но через месяц в нашу пару попытался вклиниться третий лишний, Тревор Пирс. Однако он-то себя лишним точно не считал.
И вот теперь мне восемнадцать, а жизнь-то не стремится налаживаться. Она снова решает отвесить мне пинок под зад!
Мы в молчании шли к дому, и каждая думала о чём-то своём. Я – о том, что мне страшно идти в новую школу, особенно в конце учебного года. Новички и так чаще всего становятся изгоями общества. А ведь осталось доучиться всего какой-то месяц!
Бабушка, скорее всего, думала о том, как же ей не повезло со мной. Я крайне не привыкла, да и не любила, доставлять кому-то сложности. Я всегда была слишком «удобной», и, честно говоря, это жутко меня бесило.
В глубине души. Но вот портить жизнь самому дорогому, единственному родному человеку я совсем не хотела.
Будто подслушав, о чём я сейчас подумала, Лидия резко развернулась ко мне, так, что её каблуки чуть не подкосились от такого неожиданного манёвра. Её голос прозвучал резковато, но слова призывали к утешению.
– Я не виню тебя, милая. И ты не вини себя понапрасну. Похоже, что так и должно было произойти.
Пришлось чуть прочистить горло, чтобы мой голос хотя бы можно было услышать.