Москве отъезд служилого князя в Литву с некоторых пор почти всегда связывался с изменой государственной, военной, потому что с отъездом к старинному неприятелю просматривалось тайное или явное намерение отъехавшего способствовать или благоприятствовать неприятелю в военных или других враждебных действиях против Русского государства. Только не мог считать себя изменником и государственным преступником Семен Бельский, поскольку его отъезд и шашни с латинистами были иного свойства – он был скрытым униатом и давним сторонником Флорентийской унии между православной и латинской церквями. И он, действительно, мечтал увидеть на московском престоле более сговорчивого государя, для того, чтобы привести Русскую Православную Церковь к унии с Римом при главенстве папы, так и для привлечения Москвы к военному союзу против Турции. Последнее Семену Бельскому в момент относительного замирения латинской Литвы и православной Москвы казалось делом несложным: надобно всего-то организовать сильный объединенный поход крымчаков и турок на Москву.
Из троих братьев Бельских именно князь Семен острее всех ощущал свою приверженность к униатству, и больше всех проклинал тайно и явно своего отца князя Федора Ивановича, задумавшего через два года после «стояния на Угре», в 1482 году, отложиться от великого князя литовского и короля польского Казимира IV и передаться на сторону государя московского Ивана Васильевича. Намерение беглецов от короля открылось, и многие сподвижники отца Семена них были казнены, однако сам Федор Иванович успел бежать в Москву, оставив в Литве жену, с которой венчался накануне бегства. Вот и предавался тайным мечтам князь Семен, – вот, если бы не было этого побега отца в Москву?.. Он же был и единственным из братьев, кто выставлял счет претензий не только нынешнему государю-младенцу Ивану и отцу-государю Василию, но и деду его Ивану Великому…
Иван Васильевич хорошо принял беглеца Федора Ивановича Бельского, но в 1493 году он был сослан в Галич, как замешанный, или скорее оговоренный, в заговоре князя Лукомского, намеревавшегося умертвить государя. Правда скоро ему возвращена была царская милость: она выразилась даже в том, что в 1495 году Иван Великий потребовал у короля Александра, преемника Казимира, возвращения его первой жены, которая в Москве не прожила и года. За первой государевой милостью последовала наибольшая вторая: в 1498 году с разрешения московского митрополита, Иван Великий женил Федора Бельского на родной своей племяннице, княжне Анне Васильевне Рязанской. Так была достигнута близость партии Бельских к престолу. От брака с княжной Рязанской Федор Иванович имел трех сыновей, Димитрия, Ивана и Семена. Как полагается во многих боярских семьях, самый младший сын оказался самым избалованным, самым тщеславным: его больше всего не устраивало положение в Москве, его больше всего тянуло на запад. И на этом сыграли латинисты, устроившие его побег из Москвы и встретившие Семена Бельского с распростертыми объятьями, чтобы использовать его как орудие против престола московского, натравливания турок и крымчаков на Русское православное государство – с единственной целью использовать Москву в ослаблении Турции, войне против нее.