Но мужчины не читают между строк – что бы милая ни пыталась сказать взглядом, она прошла мимо, и это было главное.
– Только бы не забрали, только бы не уехал, – твердила девушка и сжимала кулачки на удачу.
Дверь никто не открыл. Она устало опустилась на скамейку у подъезда и по-детски расплакалась.
Стемнело. На улице захолодало, подул стылый ветер, начал накрапывать дождь.
Игорь не появился. Обречённо, в полном отчаянии, Ляля брела домой. Это было её первое горе. Это была её первая любовь.
Первая любовь в этом возрасте завершает период взросления и, как правило, оставляет либо чистые воспоминания, либо неизбывное горе – шрам в душе на всю жизнь. Всплеск гормонов и накал страстей, чувство обволакивающего воздушного счастья возносят влюблённых на самую вершину блаженства, которую лучше оставить непокорённой. Лучше потом нежно, с удовольствием, перебирать в памяти приятные эмоции, нежели свалиться с вершины кубарем, переломав все кости, и зализывать раны всю оставшуюся жизнь.
Ляля не вошла, а ввалилась в квартиру и дала волю слезам, тонко по-бабьи подвывая. Пережившим нечто подобное, эти страдания кажутся смешными, а переживающие чувствуют, что весь мир обрушился на них.
– Господи, что с тобой? – мать упала перед дочкой на колени.
– Он уехал, – рыдала девушка, – он уехал!
И вдруг она увидела вокруг себя собранные сумки, баулы и чемоданы. В квартире всё было перевёрнуто вверх дном.
– Кто-то уезжает? – всхлипывая, спросила.
– Ты с бабушкой.
– Я с бабушкой? – не поняла она. – А где Мурка?
– Выкинула, – сказала, как отрезала, мать, – не до неё сейчас.
Полными слёз глазами девушка смотрела на постаревших испуганных и суетливых родителей. Жалость к ним, любовь и одновременно какая-то ненависть за то, что именно они лишили её счастья первой любви, смешались и выплеснулись злыми обличающими словами, переходящими в крик. Сжигающая изнутри боль, разрывала сердце. Её бросили, её предали, не поняли… все вокруг чужие… Выплеснув всю горечь трагических переживаний и страх неизвестного будущего, обвиняя и мать, и отца в ненасытности и равнодушии к ней, громко хлопнув дверью, она выбежала на улицу. Котёнка нашла на первом этаже под батареей. Его действительно выбросили за порог подъезда, но с кем-то входящим он прошмыгнул обратно.
– Родная моя, Мурочка, – Ляля прижимала кошечку к груди, а та от счастья урчала, пытаясь лизнуть хозяйку в лицо. Девушка чувствовала в ней частичку Игоря, и ей становилось спокойней.