– Гадкий щенок! – взревел отчим. – Это он настраивает тебя против меня, против семьи! Всегда знал, что от этого деревенского быдла надо держаться подальше! Чтоб с данной минуты, этого сопляка я больше не видел. Всем понятно?
Слабые нервы у молодой жены не выдержали, и она заплакала: «Это невыносимо! Я теперь понимаю, почему тебя называют напыщенным индюком – ты не человек, ты, и правда, индюк, только не напыщенный, а глупый и гадкий. Войну объявил десятилетнему мальчишке – дурак!»
Стараясь унять лихорадочную дрожь, вышла на крыльцо.
С Вадимом она жила, как у Христа за пазухой, но как человек он был ей неприятен. Тяжёлой ношей стало то, что муж абсолютно не принял её дочь – всё, что было связано с девочкой, раздражало и нервировало его. Свои чувства он и не скрывал, сам был недоволен браком. Анемичная и неприспособленная к жизни балерина его устраивала, но никак не ожидал, что дети могут доставлять столько хлопот.
Отношения рушились на глазах, и виноватым в этом посчитали простого деревенского мальчика.
Разговор оставил неприятный осадок у всех.
– А правда, где ты берёшь яблоки? – спустя некоторое время спросила Ия, ведь зерно недоверия уже было посеяно.
Саша ответил не сразу: «Ворую».
– Воруешь! Выходит, он прав, – вскинула испуганный взгляд на него, нервно сжала кулачки.
– Да, но это мои яблони, понимаешь, мои – не его. Сад мой отец сажал, когда я родился, мне мать рассказывала, а… этот гад пришёл на готовое и…
Ия занервничала. Она всё поняла и ласково погладила друга по плечу. Девочка знала, что папа у Саши был участковым в районе, и его убили бандиты, а после мама вышла замуж за одного из них. Сашке было плохо без отца. Он страдал от предательства матери, непрощения, жестокости отчима, и стремился быстрее стать взрослым, чтобы навсегда покинуть отчий дом.
– Не надо, – Ия зажала уши руками, – не надо о плохом, я знаю, что ты не вор и никогда не будешь им, но… не надо о грустном – не надо!
Тонкая ранимая детская душа ещё не готова была справляться с жестокой несправедливой правдой жизни. После этого случая дети стали ещё ближе друг к другу, и о предстоящей разлуке старались не думать.
Стоял август, дни стали заметно короче. Пожухлая трава и прохладные вечера с грустью напоминали о приближении осени. Речка обмельчала, после второго августа в ней никто не купался – говорили, что в воду пописал олень. Мама заскучала и просилась в город. В день яблочного Спаса, Вадим Сергеевич приехал за семьёй. Ворвался в дом с криком, всех торопя, и вопил, что в обед у него важная встреча. Всегда от него была суматоха и много бесполезного шума.