Ана отпила из бокала, поболтала в нём льдинки и спросила:
– Скажи, вот ты был лётчиком, а теперь не летаешь, так?
– Да.
– Не скучаешь по небу?
– Нет, нисколько.
– А в книжках пишут…
– Врут. Работа лётчика – это просто работа. Иногда бывали моменты, да… Но чаще это всё-таки труд. Тяжёлый и однообразный. В лётные училища приходят романтичные мальчишки, но это быстро проходит. Помню, ушёл в свой последний полёт перед увольнением один старый лётчик. Нет-нет, ничего такого, он нормально отлетал, а после посадки, как положено, доложил: «Такой-то полосу освободил, – потом помолчал и добавил: – навсегда».
– Скажи, а какое оно – море сверху?
– Я над морем мало летал, хотя должен был стрелять противокорабельными ракетами. Однажды был смешной случай. Я должен был потопить баржу-мишень, она стояла на якорях на мелководье. Баржа была старой, латаной-перелатаной. Если бы в неё угодила хоть одна боевая ракета, её разнесло бы в пыль, но мы стреляли учебными. Ракета пробивала дыру в борту, но не взрывалась, а баржа ложилась на дно, потом её чинили.
Ну и вот, лечу я, уже скоро цель должна появиться, и вдруг вижу: под водой какие-то чёрные тени, не то дельфины, не то подводные лодки. Глаза протёр, нет, вижу их. «Ну, – думаю, – война, что ли началась? Откуда столько подлодок? И что теперь делать?» Докладываю руководителю полётов, а тот смеётся: «Да это тени от облаков на воде, приглядись получше!» И точно, тени оказались. И сразу мне спокойно стало.
– А баржа? – серьёзно спросила Ана.
– Что баржа?
– Ну как же, с баржей что было?
– Да ничего, – пожал плечами я, – всадил в неё ракету и пошёл домой.
– Жалко баржу… – печально сказала Ана, потом взглянула мне в глаза, не выдержала и прыснула.
Я тоже рассмеялся, потом неожиданно, повинуясь порыву, привлёк Ану к себе и стал целовать. Она закрыла глаза и положила мне руки на плечи…
«Плюх!» – ударила где-то внизу волна.
***
Я проснулся от счастья. Счастье наполняло меня, как пузырьки бокал шампанского. Было чертовски приятно лежать, ловить морской ветерок из открытой балконной двери и знать, что где-то рядом единственная, лучшая в мире женщина. Твоя женщина.
Я повернул голову. Ана возилось в кухонном уголке. Рядом на столе стояла глиняная миска, разрисованная яркими попугаями, золотистый хлеб, сыр, запах оливкового масла…