– И это не Ракоци, – сдался он наконец.
– Ты работать сегодня собираешься или нет, Моцарт? – крикнул Игорь, орудующий ломиком над осевшей кладкой. – Суворин нам два часа дал, чтобы все это снять.
– Моцарт не Моцарт, а вот Турецкий марш – это как нечего делать! – ответил Виктор, взял ломик и, насвистывая, направился к кладке.
В районном центре Суворин пробыл часа два, не больше. Зашел в банк, чтобы снять очередную сумму со своего быстро тающего счета, и на склад, чтобы заказать кое-какую необходимую строительную мелочь. А потом вернулся в Семеновку и едва успел заглушить двигатель и сделать пару глотков минералки, как получил по голове чем-то тяжелым.
Суворин открыл глаза и вспомнил, что с утра был в районном центре. Все было как обычно. Ничего особенного. Никаких случайных встреч, подозрительных лиц, не считая мужчины средних лет, с которым он два раза столкнулся. Один раз в банке, второй – на складе. У незнакомца были черные усы и карие глаза. Но запомнил его Панкрат благодаря выступающим скулам и гладко зачесанным назад волосам, открывающим высокий лоб, и мерзкому дыму, который исходил от его сигары.
Потом Суворин вспоминал последние минуты перед тем, как помрачилось его сознание. Как сделал глоток из горлышка пластиковой бутылки с минералкой, как выключил аккумулятор, как сделал еще пару глотков. Ум его пытался ухватить, что было потом… Потом он почувствовал тупой удар по голове. И все! Остальное оставалось только домысливать. Но этого Панкрат не любил. Он предпочитал факты. Поэтому приподнял голову, в которой стучало, как после грандиозной пьянки, и осмотрелся. Было темно и так сыро, что воздух ощущался телом, как пропитанная влагой ткань. Он был таким густым и вязким, что дышать было очень тяжело и каждый вздох казался последним. Суворин опустил голову и, борясь с подступающей рвотой, обжигающей горло, которое и так напоминало трубу, которую хорошо продраили наждачной бумагой, поднял руку над головой. Его пальцы тут же уперлись в деревянную стену. Протянул в сторону – то же самое. В другую сторону. та же деревянная стена. Пошевелил затекшими, согнутыми в коленях ногами. все то же. Тогда, сделав еще один маленький вздох, он с силой надавил на поверхности пальцами рук и ногами. Стены вокруг него были неподвижны.