В тот момент как раз выпускались из школы комсомольские вожаки. Шансов никаких. Не комсомолец, только заканчиваю 8–й класс, зато спортсмен, почти отличник и любимчик половины преподавательского состава школы. За исключением Олимпиады. Спинным мозгом она чувствовала во мне диссидента и при любой приватной встрече ласково именовала меня не иначе как засранец. С таким раскладом стоило попытать счастья. Впереди два лучших года жизни! Я решил стать большим другом Василия Петрова, уходящего секретаря комсомольской организации школы.
Когда тебе пятнадцать, два года разницы с другим человеком кажутся пропастью в миллион лет. Кроме того, Василий слыл идейным комсомольцем и видел свое будущее в самом центре идеологической войны за советский образ жизни. Задача усложнялась еще и тем, что я не был даже пионером. Вернее, был, но давно. В общем, когда–то под дробь барабанных палочек меня «расстригли» из пионеров в связи с осквернением символа пионерии – красного галстука. Не то, чтобы я его осквернял злонамеренно, рвал на кусочки или сжигал под ритуальные песнопения. Просто однажды я в него высморкался. Ну достал насморк, а бумажных носовых платков в «совке» не было. Не таскать же с собой по десять обычных! Вот и пришлось проявить смекалку. Только Олимпиада Степановна наблюдала этот акт очищения от носовой скверны в прямом эфире. Далее – общее пионерское собрание, большая школьная линейка, барабанная дробь и куча времени, свободного от пионерских обязанностей. Было не грустно, девчонки во все времена любили засранцев. Кроме того, учился я всегда только на 5, и отсутствие красной повязки на шее очень выгодно отличало меня от остальных школяров советской эпохи. Однако теперь это становилось проблемой. Чтобы стать комсомольцем необходимо носить–таки красную повязку на шее, класса эдак с третьего постоянно, не снимая.
Но цель определена, отступать некуда, на карту поставлено мое реноме главного раздолбая–отличника.
Мы все смотрели Штирлица и знали, информация решает все. Подключив все возможные источники, я выяснил, что Василию для продолжения успешной карьеры функционера за пределами школы необходимо иметь в своем активе какой–нибудь комсомольский кипеж. Мол, он прекрасный организатор, прирожденный лидер и альфа–комсомолец. Между нами и положа руку на сердце, лидер он был никакой, скорее теоретик, что доказывала полудохлая комсомольская активность в форме регулярных скучных отчетных собраний с монотонным зачитывание каких–то общих фраз, сродни молитве и стенгазета давностью в пару лет. Товарища нужно было выручать.