Она ничем не хвасталась, аромата своего не издавала, в отличие от Розовой, пахнувшей вином, и Белоснежной, пахнувшей лимоном.
Вдруг Кремовая магнолия всеми лепестками почуяла опасность. Парень в кепке и кожаной куртке наклонился над ней, полюбовался, закрыл полой кожанки, ветка хрустнула и – оп! – она уже за пазухой. Магнолия понимала, что её украли, её страшила неизвестность. Тоненькие листочки дрожали.
Когда магнолия вынырнула из-за пазухи кожаной куртки, ей стало не по себе от нестерпимого запаха хлорки и варёной капусты. Расправив лепестки, магнолия огляделась по сторонам и тут же оказалась в руках у девочки лет семи-восьми. Она была одета в пижамку и халатик, на голове был повязан платочек.
– Маринка, сестричка, вот я тебе магнолию принёс. Смотри, какая красивая, – парень улыбался, наблюдая, как девочка любуется цветком.
– Спасибо, Серёжа.
– Как ты себя сегодня чувствуешь?
– Да ночью было плохо, меня тошнило. Сейчас уже лучше.
– Ну, Мариночка, детка. Потерпи, пожалуйста, сестричка. Понимаешь, после этих лекарств плохо, но они тебя лечат. Капельницы помогут, и ты выздоровеешь – это я тебе обещаю. А я пойду ещё на другую работу, сегодня ночью как раз у меня смена. Вот смотри на эту магнолию и помни, что я тебе сказал: ты по-пра-вишь-ся.
Последнее слово парень произнёс именно так, по слогам.
Марина легла в постель, взяла с тумбочки томик сказок Андерсена, положила рядом с магнолией и углубилась в чтение.
В последнее время именно эти сказки помогали Марине отвлечься от грустных мыслей, от тошноты и слабости.
Вспомнилось, как недавно, после того как долго не проходила простуда, строгая тётя доктор отправила её в больницу, и там маме сказали непонятные, но так испугавшие её слова – острый лимфобластный лейкоз. Что это такое, Марина по сей день так и не поняла. Но с того самого дня мама то и дело плакала, Маринку же старалась пичкать едой побольше и повкуснее.
Хоть есть вовсе не хотелось.
Брат Серёжа (это, как вы поняли, тот самый парень, который сорвал нашу красавицу кремовую магнолию и принёс Марине) стал угрюмей и злее, и пошёл на вторую работу. Днём он работал, вечером учился, а теперь ещё и по ночам на СТО мыл машины. Ведь отца у них не было, мама детей тянула сама, а теперь навалилась ещё и такая беда, как Маринкина болезнь.