– Вот они – хазары, – вглядываясь, задумчиво произнёс Василь. – Что-то произошло, раз они так рано здесь появились. Спешили как видно и кого-то опасались – не иначе. Это плохо: они могут быть настороже. А с другой стороны, их всего почти два десятка. Это уже неплохо. Вот что, друзья мои! Как стемнеет, тихо проберётесь в их стан и разузнаете обо всём: где будут стоять шатры, где полон, где их кони. Я староват для этого, а вы сможете. А сейчас вернёмся к Сивояру.
* * *
Куреп вопросительно смотрел на Бураша, глаза которого необычайно ярко сверкали в отблесках небольшого костра, горящего внутри шатра и тускло освещающего его.
– Ну что? – требовательно спросил Куреп.
– Брод стерегут шесть человек. Пока всё тихо.
– У тебя всегда всё тихо, – недовольно перебил его Куреп. – Не проходит ночи, чтоб мы не теряли воинов. Головой ответишь, если ночью кто-то перейдёт брод. Иди.
Бураш продолжал стоять.
– Ну что ещё?
– Там этот одноухий ромей приехал со своими людьми. С тобой хочет поговорить.
– Много с ним людей?
– Пятеро.
– Приглядывай за ними на всякий случай. Веди одноухого сюда – узнаем, чего он хочет.
Бураш вышел и через некоторое время в шатёр привёл человека. Перед Курепом стоял среднего роста человек с аккуратно подстриженной бородой и волосами на голове. И хотя он был одет в одежду степняков, на степняка он походил мало. У Курепа одноухий часто перекупал славянских пленников, и, несмотря на такое частое общение, Куреп не доверял ему из-за его постоянно бегающих глаз и какого-то слащавого взгляда.
– Ты что-то слишком рано меня встречаешь, – притворяясь радушным, улыбнулся Куреп.
– Простое желание заработать вынудило меня встретить тебя здесь. Чем ближе к торгу невольников, тем рабы будут дороже. А здесь я постараюсь купить у тебя их чуть дешевле и избавить тебя от части хлопот по их охране и сопровождению. Вот видишь – я открыт перед тобой, – как-то вкрадчиво и заискивающе проговорил одноухий. – Сейчас моему василевсу Льву IV нужны ремесленники – видно опять готовится война. Поэтому на них большой спрос. Есть ли у тебя такие?.. Или, может, у тебя есть что-то особенное?
– В этот раз я ничем не могу тебя обрадовать. Эти славяне-сакалибы слишком неразумны – они совсем не ценят свою жизнь и сражаются до тех пор, пока их не убьют. У меня для тебя нет рабов-мужчин и, соответственно, ремесленников.