– Обычай брать в жены женщин, приговоренных к смертной казни, – просто пережиток прошлого, – продолжил господин дознаватель. – Да о нем добрую сотню лет и не вспоминал никто.
– Насколько мне известно, господин законник, – лениво возразил лорд Кастанелло. – Этот обычай так и не отменили. А значит, я вправе взять в жены госпожу… – Он замолчал и поморщился, словно бы только что осознал, что не запомнил моего имени. Или не потрудился узнать.
– Да бросьте, Майло, – добродушно отозвался городской глава. – Если вам так уж хочется жениться, у меня есть племянница, как раз вошедшая в брачный возраст. Могу похлопотать за вас перед ее родителями.
– Благодарю, Сайрус, не стоит, – отмахнулся лорд. – Разве я, как благородный человек, могу бросить прекрасную женщину в беде?
Он повернулся ко мне и посмотрел внимательно, в упор, без тени улыбки. Хоть он и назвал меня «прекрасной женщиной», в его взгляде не было ни капли мужского интереса, ни капли восхищения женской красотой. Лорд Кастанелло глядел холодно, настороженно и цепко, с едва уловимой толикой неприязни, как смотрят на змею, у которой необходимо собрать яд для приготовления целебной настойки.
Лорд Ранье хлопнул в ладоши, привлекая внимание.
– Что ж, раз так, не буду отказывать вам в этой малости, мой друг. Но предупреждаю заранее: все вопросы по делу госпожи Фаринты Ридберг… – Городской глава многозначительно посмотрел на лорда Кастанелло, – уже улажены, ее имущество передано в городскую казну. То же касается ее лицензии зельевара и разрешения на работу – с сегодняшнего дня они больше недействительны. Так что не жди за невестой приданого. Кстати, душечка, – внезапно обратился лорд Ранье ко мне, – леди Осси интересовалась судьбой их фамильного гребня. Не будете ли столь любезны…
– Сайрус, оставь девушку в покое, – поморщился лорд Кастанелло. – Сдался тебе этот гребень. Скажи, что потеряли при обыске, пусть потом твоя почтенная леди трясет господ законников. Уверен, она непременно обнаружит у них что-нибудь, стоящее внимания. Что же до приданого, в нем нет необходимости. Ты прекрасно знаешь, что в средствах я не нуждаюсь, а лишний рот меня не обременит.
Я вновь отвернулась к окну, силясь скрыть ярость и разочарование. Все, чего я с таким трудом добилась, все до последней монеты в один миг оказалось потерянным. Когда-то я пришла в город, сжимая в руках чемоданчик с одной сменой платья, и сейчас вынуждена буду покинуть его, имея едва ли больше, чем тогда. И с кем? С человеком, чье «благородство» отдает столь ярко выраженным привкусом унижения.