– Та, – не оборачиваясь, с досадой бросил Степан Денисович.
– Шо «та»? Шо ты такаешь, ты мне скажи?
«Вот же зараза, – с тоской подумал Тарасюк. – И как меня угораздило жениться на этой прободной язве? Где были мои глаза?»
При этом он отлично помнил, что дело было вовсе не в его глазах, а в избыточном количестве выпитой им на свадьбе школьного друга водки, неудачном стечении обстоятельств и в конечном итоге беременности, которую Оксана Даниловна предъявила своему будущему супругу, когда предпринимать что-либо по этому поводу было уже поздно.
– Геть, – сказал он, по-прежнему стоя к жене спиной.
Сказано это было вполголоса, но Оксана Даниловна, как ни удивительно, услышала. Странное дело, но собственные скрипучие вопли никогда не мешали ей слышать все, что говорилось вокруг, особенно то, что вовсе не предназначалось для ее ушей.
– Шо такое? – воинственно поинтересовалась она.
Тарасюк с трудом подавил инстинктивное желание втянуть голову в плечи, поскольку в руках у жены вполне мог оказаться какой-нибудь твердый, тяжелый предмет – скалка или даже сковорода. Считается, что сварливые жены дерутся сковородками только в анекдотах. Как бы не так! Обстановка в доме Тарасюков уже давно была максимально приближена к фронтовой: чуть зазевался – получи по черепу, да так, что искры из глаз!
Ощущение, что его вот-вот с похоронным звоном огреют чугунным донышком по затылку, сделалось нестерпимым, превратившись из предположения почти в уверенность. Поскольку бежать было ниже его достоинства, Степан Денисович резко развернулся лицом к противнику и перешел в контрнаступление.
– Геть отсюда, я сказал! – рявкнул он так, что зазвенело в ушах. – Геть, чтоб я тебя, змею, не видел! Это я – наказание?! Бога побойся! Да ты, дура, пальцем деланная, молиться на меня должна, как на икону! Вот брошу тебя к чертовой матери, будет тебе тогда Господнее наказание!
Жена открыла рот, но Степан Денисович шагнул вперед, занося над головой сжатый кулак. Тут Оксана Даниловна, хоть и дура, сообразила, что дело пахнет керосином. Она проворно юркнула в дом и попыталась захлопнуть дверь, но Тарасюк успел ухватиться за ручку и так рванул ее на себя, что жена упала на колени.
– Рятуйте, люди добрые! – негромко, чтобы не доводить до греха, взвыла она и, как была, на четвереньках, задом наперед быстро-быстро поползла в глубину веранды. – Рятуйте!