И в вёсны окунуться с головой,
Когда б ты был…
Отношения между ними наладились. Конечно, в них не было той теплоты и доверительности, как прежде, но ушло ощущение обиды и неловкости. Зато теперь начались Варькины мучения с учёбой. Учителей как подменили. Были такие душечки – лапочки, а тут начали придираться к ней по любому поводу. Теперь не могло быть и речи ни о каком чтении под партой. Особенно свирепствовала всегда лояльная Серафима, которая вела русский и литературу. Нет, учительница она была хорошая. Настоящий советский педагог. Невысокая, с седыми прекрасно уложенными волосами, напудренным носиком, она была довольно жесткой в общении. С учениками не заигрывала, спрашивала «по справедливости», нерадивым спуску не давала. Одевалась Серафима элегантно, соответственно её возрасту. Единственная вещь, которая всегда присутствовала в её одежде, была старинная брошь в виде резной камеи. Этой брошью скалывался воротник тонкой блузки у самой шеи, что придавало Серафиме вид строгой классной дамы. Ученики, любить её, может быть, и не любили, но относились с уважением.
Варвару явно «валили». Как бы она теперь не отвечала, Серафима обязательно находила недочёт и снижала оценку. То же было и с сочинениями. Четвертная, а за ней и годовая, вырисовывались четверки. Ребята в классе негодовали. Но поделать ничего не могли. Больше всех переживал Кит, даже хотел идти к директору. Варька сначала расстраивалась, а потом махнула рукой – «не золотая, так серебряная». Конечно, самолюбие её было уязвлено. Варька даже всплакнула, уткнувшись носом в крепкое плечо Кита. Было обидно – столько лет без четверок, а на финишной прямой, «срезали». Оставалась надежда на выпускные экзамены. Но и здесь Серафима вновь поставила четверку. Это был конец. Золотая медаль уплыла прямо из рук.
– Да, не переживай ты так, – обнял её за плечи Кит. – На этом жизнь не кончается.
И, действительно, жизнь только начиналась. Шёл июнь 1977 года.
Что делать после школы, Варя решила давно. Личностью она была творческой – любила стихи и хорошо читала со сцены, участвовала в школьных конкурсах и неизменно занимала призовые места, играла в театральной студии. Вся школа знала, что она хочет стать актрисой. Варя даже поступила в музыкальную школу. Серафима, хоть и «прокатила» Варьку с Золотой медалью, но относилась к ней с уважением и по достоинству ценила её способности. Может быть, она пожалела о том, что сделала, но изменить уже ничего было нельзя. И в свое оправдание при вручении аттестатов об окончании школы Серафима подарила Варьке книгу о Великом Станиславском – одном из основателей Художественного театра. На титульном листе красными чернилами выделялась надпись поучительного содержания, сделанная рукой Серафимы. Варя не обижалась на старую учительницу и расценила это как акт примирения. Варька вообще редко помнила обиды. Отходчивая она была.