– Ну разве я могла отказаться? – так я сказала Андреасу в нашей спальне поздно ночью. – Нам нужны деньги, да и, кроме того, может, мне и удастся помочь этим людям в поисках дочери.
– Думаешь, Сесили еще жива?
– Вполне возможно. Но даже если и нет, быть может, я смогу выяснить, кто ее убил.
Андреас сел. Он целиком стряхнул сон и явно встревожился за меня. Я почувствовала себя виноватой за доставленное ему беспокойство.
– Сьюзен, когда ты в прошлый раз отправилась на поиски убийцы, это закончилось не слишком удачно, – напомнил он.
– Сейчас дело обстоит иначе. Эта история не имеет никакого отношения ко мне лично.
– Что служит лишним доводом не лезть в нее.
– Возможно, ты прав. Но…
Я приняла решение, и Андреас это знал.
– К тому же мне по-любому требуется передышка, – заявила я. – Уже два года прошло, Андреас, и, за исключением выходных на Санторини, мы нигде не были. Я совершенно вымоталась: постоянно приходится тушить пожар, без конца крутиться, чтобы все работало. Думаю, ты меня понимаешь.
– Ты хочешь передохнуть от отеля или от меня? – спросил он.
Я не была уверена, что знаю ответ на этот вопрос.
– Где ты остановишься? – продолжил пытать меня Андреас.
– У Кэти. Будет здорово повидаться с сестрой. – Я положила руку ему на плечо и ощутила теплую плоть и рельеф мускулов. – Ты прекрасно управишься и без меня. Я попрошу Нелл прийти и помочь. И мы будем каждый день созваниваться.
– Я не хочу, чтобы ты уезжала, Сьюзен.
– Но ты же не собираешься останавливать меня?
Некоторое время он молчал, и я видела, как в нем происходит борьба: мой Андреас против Андреаса-грека.
– Нет, не собираюсь, – сказал он наконец. – Ты вправе делать то, что считаешь нужным.
Два дня спустя Андреас доставил меня в аэропорт Ираклиона. По дороге из Айос-Николаоса, когда проезжаешь мимо Неаполи и Лассити, встречаются воистину красивейшие участки. Местность там дикая и пустынная, вдали тянутся горы, и ощущение такое, что минули тысячелетия, а этот край почти совсем не изменился. Даже автомагистраль, начинающаяся после Малии, проложена среди захватывающего дух ландшафта, а к концу она идет на спуск, и перед тобой вдруг открывается широкий пляж из белого песка. Возможно, именно поэтому мне взгрустнулось – при мысли о том, что́ я оставляю позади. Внезапно все трудности и вся рутина управления «Полидорусом» выветрились из памяти. Вспоминались ночи, волны и pansélinos – полная луна. Вино. Смех. Моя простая жизнь.