– Док, что… он пытается что-то сказать?
– Он говорит: «Спасибо».
***
Когда я открыл глаза в следующий раз, за окном все еще был яркий день.
Но еще до того, как я сделал это, я почувствовал тепло другого человека.
Хоуп лежала рядом со мной на кровати. Прилагая неимоверные усилия, я смог немного повернуть голову и увидел ее. И едва не заплакал от счастья.
Я снова мог видеть. Пусть не так четко, как раньше, но мог. И я молчал, высматривая каждую деталь, каждую мелочь.
Девушка лежала, осторожно устроившись возле меня, и смотрела куда-то вдаль. Через ее лоб пролегла глубокая морщина. Брови то и дело ползли к переносице. Хоуп вздыхала, явно задумавшись над чем-то.
«Такая красивая…».
Она провела ладонью по моей груди, и я почувствовал ее прикосновение!
Черт! Я наконец-то мог видеть и чувствовать ее!
«А что, если…».
Я сглотнул, проталкивая сухой ком в горло, напряг губы и выдохнул воздух вместе со звуками.
– Хоуп.
Моя девочка вздрогнула и быстро села. Несколько секунд она смотрела на меня, ошарашенно моргая, а потом счастливо улыбнулась.
Ее глаза засветились от восторга.
Мои губы сами расплылись в улыбке.
– Скажи еще раз.
Я осторожно кашлянул, прочищая горло, и повторил чуть громче:
– Хоуп.
Девушка счастливо вздохнула и почти упала на кровать рядом со мной. А я тихо засмеялся. Почти беззвучно. Но засмеялся.
Хоуп прижалась ко мне всем телом и взяла за руку.
Я еще немного повернул голову и заметил, что по ее щекам катятся слезы.
И это были слезы счастья. Это я знал наверняка.
***
Следующие недели стали настоящим адом.
Я был так слаб и немощен, что не мог выносить сам себя.
Хоуп была рядом. Постоянно. Это спасало меня от тяжелых мыслей и ненависти к самому себе. Потому что она постоянно напоминала мне одним своим присутствием – мне есть ради чего бороться. Мне есть ради чего выздоравливать.
Ради нее. Ради нашего малыша. Ради нашей семьи. Ради нашего будущего.
И я боролся. Каждый день.
Сначала со своим телом.
Это была жуткая война, но я должен был победить в ней.
С самого первого дня мое тело вело себя так, словно не принадлежало мне. С рефлексами все было в норме, но в остальном…
Я БУКВАЛЬНО вспоминал, как управлять каждой мышцей. Как двигать руками и ногами. Даже чертовыми пальцами!
Это было неимоверно трудно. И очень больно.
В первую неделю я рычал от боли. Болело все. Каждая мышца. Каждая кость. Каждый сустав.