Местность резко переменилась. Дома стали зловеще угловатыми и кривыми, шорохи вокруг становились все громче и странный щекочущий спину взгляд, стал ощущаться за спиной. Девочка шла медленно, то и дело оборачиваясь назад. Легкий ветерок – легким более не казался, от него знобило и сводило ноги. Выйдя за деревню, страхи еще более усилились, кусты у дороги перешептывались, ночные птицы кружили сверху, издавая жуткие карканья. Изольда теперь понимала беспокойство родителей и перестала считать его глупым. Сейчас больше всего ей хотелось закричать, убежать, спрятаться под кроватью и больше никогда не выходить из дома. Но так было нельзя. “Это страх, все в порядке, – успокаивала она сама себя. – Нужно просто идти дальше”. И девочка шла. Она вступила в чащу, идти приходилось на ощупь, большие деревья слипались друг с другом, преграждая путь. В лесу было мертвецки тихо. Ни ворон, ни лис. Здесь даже писка мышей нельзя было услышать. Изольда шла вперед долго, но поиски ее были безрезультатными, никто не мог ужиться в мертвой роще.
Она не знала, сколько уже брела среди исполинских темных деревьев. Время бежало быстро, но от этого легче не становилось. Пейзаж вокруг был одинаков и не думал меняться, не смотря даже на кучу пройденных шагов. Девочка, наконец, поняла всю никчемность своей затеи и решила вернуться домой. Она обернулась назад и, ахнув, снова посмотрела вперед. Страх снова взял над ней верх. Что спереди, что сзади стояла одна картина – столбы деревьев, гнилая от упавших листьев земная подстилка и непроглядная тьма. Она потерялась. Зубы забили трещотку. Девочка, произнеся единственную короткую молитву, что осталась в ее голове после годов нравоучений матери, пошла дальше. Шаг Изольды был кроток, она не была уверена в том, что возвращалась назад. Ей оставалось лишь блуждать мимо деревьев, и блуждала она долго, пока ноги ее не запнулись о внезапно выросший из земли толстый корень. Девочка свалилась на сырую землю, послышалось, как рвется ее любимый сарафанчик. Изольда не выдержала, плач ее, точно, можно было бы услышать за версту отсюда.
– Маруська! – Завопила она надрывным голосом. – Ну где же ты!
На рев девочки никто не ответил. Она подогнула колени, уткнулась в них сырым от соплей и слез носом.
– Ди-и-тя… – Проскрежетало, словно из ниоткуда. – Не-е-е пла-а-ачь, мыр-р-рыся спит…