Если, конечно, выживу.
Перед глазами вдруг всё поплыло, а в ушах раздался странный звон. Будто сотни, нет, тысячи маленьких колокольчиков играли свою мелодию. Я закрыла уши ладонями, наивно надеясь, что это поможет. Голова раскалывалась на части, я никогда ещё не чувствовала себя настолько ужасно. Закрыв глаза, я мысленно умоляла об одном: пусть всё окажется страшным сном. Пожалуйста, пусть я проснусь! Пожалуйста…
Внезапно правое запястье обожгло, словно руку насильно сунули в пламя. Я снова закричала. Так громко, что, казалось, мой крик должен был услышать весь город. Закатав рукав пальто, сквозь плотную пелену слёз пыталась разглядеть, что произошло с рукой. Но единственное, что удалось увидеть – как тонкая светящаяся нить, словно браслет, опутывает запястье. Она резала нежную кожу, оставляя за собой дорожки крови.
Это была плата за моё любопытство. Подняв голову, я с трудом сконцентрировала зрение на демоне. Он по-прежнему стоял на том же месте и не сводил глаз со своего левого запястья, а потом медленно перевёл взгляд на меня. Я не смогла, да и не хотела знать, что за чувство отразилось в его глазах – запястье снова обожгло адской болью, заставляя согнуться пополам, прижав руку к груди. Я чувствовала, как сознание начинает покидать меня. Закрыв глаза, думала лишь о том, чтобы всё поскорее закончилось. Неважно, что это будет – смерть или сон, я больше не хочу ничего чувствовать.
Чьи-то руки подхватили меня с земли. До ушей внезапно долетели чистые детские голоса, стройным хором поющие рождественскую песнь:
Тихая ночь, святая ночь
Всё светло и ярко
Святая Матерь с Сыном рядом,
Святой Младенец так нежен и кроток,
Спи в блаженном покое
Спи в блаженном покое…
А потом меня накрыла тьма.
***
– Одна из нитей снова посерела.
– В последнее время это случается всё чаще…
– Они слишком устают жить без снов. Это тяжело.
– Нам стоит вмешаться?
– Нет. Посмотри, как тесно она связана с белой. Он сделает всё сам.
Три неподвижных фигуры с чёрными крыльями за спинами замерли у огромного полотна, вдоль и поперёк испещренного разноцветными нитями. Слишком пёстрые и яркие для постороннего глаза, их тонкие линии то и дело переплетались или разрывались. Рыжеволосая девочка протянула руку, едва касаясь кончиками пальцев двух сплетённых нитей: серой, бывшей некогда золотой, и белоснежной, будто ранний снег.