Стараясь скрыть свою собственную одышку, он повернулся к остальным:
– Ещё десять градусов, и эта штуковина бы схлопнулась. Полагаю, вы никогда подобного не видели, что хорошо, но я могу вам это описать. Устройство затягивает в себя всё в радиусе пятнадцати метров. Всё. Дерево, металл. Каменные стены. Людей. Само себя. Перемалывает всё и оставляет за собой искорёженные останки.
Он взглянул на рабочего с глазами лабрадора и впервые по-настоящему разглядел его: штаны с мешковатыми коленями, наивные глаза, ёршик рыжих волос. Мокрые пятна под мышками – свидетельство тех мук, которым его подверг Шэй. Он хотел сказать: «Мне жаль», – но затем подумал: «Лучшим извинением будет, если я всё исправлю».
– Миледи, – сказал он Бриэль. – С этой секунды к «тюльпанам» должны подпускать только опытный персонал.
Она пожала плечами:
– Пожалуй, это можно устроить.
– И прошу вас, если случится ещё одно схлопывание, немедленно пошлите за мной…
– Схлопывание?
– Неважно. Просто позовите сначала меня, а не Патрика.
5
После башни деревня была кукольным театром – карликовые дома, обрывки разговоров, слившиеся в один нудный монолог. Две дрикши промчались мимо Шэя по главной улице; их пассажиры сидели, наклонившись вперёд с мрачной решимостью на лице, словно это они тянули повозку.
Он обнаружил, что в его покоях пахло. Вчера он этого не заметил, скорее всего потому, что обоняние привыкло к таким же ароматам в каюте воздушного челнока, но после башни у него прояснилось в голове. От диванов и королевской кровати исходил слабый запах нафталина. Шэй на всякий случай понюхал рубашку.
Двор под балконом пустовал.
Он прислушался, облокотившись о перила, и услышал лишь звук, похожий на «кар» – то ли кто-то пытался починить колесо телеги, то ли ворона решила продрать глотку, что было вероятнее. «Мы работаем днём и ночью», – говорила Фиона.
Шэй вышел в коридор – там было тихо, как в склепе. Носком сапога он толкнул ближайшую дверь, и та, к его удивлению, поддалась, открыв вид на ободранную каменную клетку со скелетом дивана. За второй дверью было то же самое, только без мебели. Он зашагал быстрее, стуча в одни двери и распахивая другие.
Когда Фиона пришла, чтобы позвать его на обед, он уже полностью уверился в том, что единственным живым существом в гостевом крыле был он сам.