– Почему ты смеешься?
– Вспомнил, как ты писала мне в сообщениях «Сэлинджер» через «е».
– Я и сейчас иногда так пишу.
– Приятно знать, что твои старые знакомые не изменились.
– В этой фразе меня оскорбляет все – и слово «знакомая», и «старая», и множественное число.
Мужчина недоуменно развел руками:
– Я не хочу обсуждать твои обиды. Тем более они кажутся мне нелепыми. А вот и твой скудный завтрак. Кофе и яичница. Стоило ли из-за этого выбираться из дома?
– А вы так и не сделали выбор? – спросила его официантка, строго улыбаясь. И он, желая поспешно предотвратить неизбежную атаку, сказал:
– Я ничего не буду, мне скоро идти, и я уже завтракал.
Несколько минут они сидели в торжественной тишине. Она смотрела по сторонам, потом сказала:
– Они сидели в студенческом кафе.
– Кто?
– Френни и ее жених.
– Какая у тебя хорошая память.
– Я только недавно перечитала рассказ.
– По-моему, это повесть.
Она снова подумала о чем-то своем:
– Кстати, сколько Френни было лет?
– Ну, это тебе знать лучше, ты же недавно перечитывала.
– Сэлинджер про это ничего не пишет.
– Но она студентка. По моему ощущению – где-то восемнадцать.
– Представляешь, когда я читала этот рассказ, – она выразительно посмотрела на него, – мне было пятнадцать, и Френни мне казалась очень взрослой. Недавно я искала что-нибудь почитать и нашла пьесу «Дни Турбиных». Так вот, Елене было двадцать четыре года.
– И?
– А сколько было Карениной?
– Толстой не называет ее возраста.
– Ну сколько бы ты ей дал по своему внутреннему ощущению?
– В начале книги двадцать шесть.
– Представляешь, когда я прочитала эту книгу в первый раз, мне было девятнадцать.
Мужчина перебил ее:
– Давай ешь, а потом приведешь список героинь, которые помолодели в твоем восприятии по мере того, как ты превратилась в старушку.
– Знаешь, что мне больше всего нравится в повести «Френни»?
Мужчина пожимает плечами.
– То, как Френни во время пламенного монолога жениха просит отдать ей оливку, оставшуюся в его бокале после выпитого мартини. Такая мелочь, казалось бы, но она раскрывает все. Когда я читаю такие вещи, у меня пропадает желание писать совсем, и, вместо того чтобы писать, я иду на кухню и ем.
– Да, я заметил, как ты поправилась.
– Какая предсказуемая шутка.
– Что я могу ответить на это серьезно? Не читай чужих вещей, пока пишешь свои. Так у тебя будет готовый рассказ или роман, пусть плохой, но твой.