Тисон кратко, в немногих словах, объясняется. Уверенным вообще ни в чем быть нельзя, однако почерк совпадает. И тип жертвы тоже. Очень молоденькие девушки из простонародья. В донесении указано: две были в прислугах, личность третьей установить не удалось. Вероятней всего – беженка, без семьи и определенного рода занятий.
– И что же… никаких следов… э-э… физического насилия?
Еще один быстрый, косой взгляд. Главноуправляющий безмолвием и неподвижностью подобен каменной статуе. Словно бы его здесь и вовсе нет.
– Их всех забили насмерть кнутом. Без жалости и пощады. Если уж это не физическое насилие, то пусть Христос сойдет с небес и скажет – что́.
Последняя реплика не пришлась по вкусу губернатору – человеку, как всем известно, весьма богобоязненному. Он хмурится и рассматривает свои руки – они у него тонкие и белые. Породистые, думает Тисон, такие и подобают офицеру флота: на службу в Королевскую Армаду плебеев не берут. На пальце левой блестит перстень с великолепным изумрудом, лично подаренный императором Наполеоном, когда Вильявисенсио с соединенной франко-испанской эскадрой был в Бресте – то есть, значит, еще до Трафальгара, до похищения короля, до войны с Францией и до того, как все покатилось к дьяволу.
– Я имел в виду… Ну, вы понимаете… Другое насилие.
– Жертвы не были изнасилованы. По крайней мере, следов не обнаружено.
Вильявисенсио долго молчит, теперь устремив взгляд на комиссара. И ждет. Но Тисон не считает себя обязанным пускаться в объяснения, ибо не уверен, что губернатор ждет их от него. Его привел сюда Гарсия Пико. Дон Хуан Мария, сказал он, пока поднимались по лестнице, – и подобное титулование не впрямую, но внятно лишний раз предупреждало, кто есть кто, – дон Хуан Мария желает помимо письменного донесения получить сведения непосредственно от вас. В подробностях.
– В определенном смысле нам повезло с этой девушкой, – решается Тисон. – Никто ее не хватился, никто не заявил об исчезновении… Это позволит проводить дознание скрытно. Докучать и голову морочить нам не будут.
Едва заметным медленным кивком губернатор дает ему понять – он на верном пути. Ах, вот оно, значит, что, соображает Тисон, сдерживая улыбку, неуместно просящуюся наружу. Теперь понятно, о чем речь и что к чему. И куда целит Гарсия Пико. И на что он так многозначительно намекал, поднимаясь по лестнице.