– Да знаю я, знаю, – мрачно согласился Валерка. – Еще не факт, что можно будет в другое место устроиться после такого увольнения. Захотят справки навести, позвонят Чегодаеву, а уж он-то все про меня выложит, не поленится… – Он вздохнул и подошел поближе.
– Вот именно, уж он-то точно не поленится! – убежденно подтвердила Алька, представив, как обрадуется Васька возможности наклепать на Рыбакова, которого он терпеть не мог, и добавила мягче: – А Крет сейчас наверняка отдохнул, расслабился. Может, жалеет даже, что так все вышло!
– Да, пожалеет он, как же! Но вообще-то ты все правильно говоришь.
– Ну так и иди, раз правильно.
– Ладно, уговорила. Сейчас в порядок себя приведу и пойду. – Валерка помолчал, раздумывая, затем слегка дотронулся до ее плеча. – Спасибо, что зашла.
– Не за что. – Алька почувствовала, как тепло и хорошо ей стало от этого благодарного жеста. Она подняла на Валерку глаза. На мгновение ей показалось, что он хочет сказать ей что-то еще, вовсе не связанное с Кретовым, но колеблется… Может быть, начать первой? Спросить, почему он так упорно отворачивался от нее последнее время при встречах?
Непривычно мягкое, открытое выражение исчезло с Валериного лица, уступив место обычной вежливой отстраненности.
– Иди тогда, Аль, – попросил он. – Я так сразу не смогу. Мне собраться нужно, сконцентрироваться.
– Концентрируйся, – улыбнулась Алька, хотя что-то болезненно кольнуло ее в сердце. – Удачи тебе.
– Пока.
Алька поднялась и вышла. Она уже почти подошла к своему номеру, когда в коридоре послышались тихие, мягкие шаги. Кто-то ходил возле кретовского люкса, который был расположен за поворотом коридора. Она поспешно прошмыгнула к себе, не дожидаясь приближения шагов, – меньше всего ей сейчас хотелось встретить кого-нибудь из оркестрантов и ввязаться в длинный и пустой разговор о прошедшей репетиции.
Ленки в номере не было, но зато на Алькиной кровати, развалившись, сидел Копчевский. Лицо у него было красным, глаза блестели, на рубашке не хватало верхней пуговицы, – видно, компания изрядно приняла за время Алькиной душеспасительной миссии.
– Ага, пришла! – оживился Алик. – А мы тебя потеряли. Ты чего такая грустная?
– Я? Грустная? – бодро замотала головой Алька. – Да ничуть! Давай пуговицу пришью.
Она наклонилась к тумбочке достать косметичку, в которой лежали нитка с иголкой. Алик тут же обхватил ее сзади за талию, его рука проворно нырнула ей под юбку.