– Марина, посмотри, какие конфеты я купила, – сказала я. – Помнишь, я рассказывала тебе о них?
– Это те, что кучу денег стоят? – услышала я доносящийся из ее спальни какой-то утробный голос, из чего сделала вывод, что она стягивает с себя через голову юбку или блузку.
– Ну да…
– Я сейчас приду, – буркнула она и заявилась на кухню в халате. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.
– Я понимаю, конечно, – завела она старую пластинку, – что тебе крупно повезло, что ты устроилась в Кропоткинский лицей, где платят огромные деньжищи, хотя ты, как филолог, ничуть не лучше меня, если не хуже… И вместо того, чтобы учить детей литературе и русскому языку, ты гуляешь с ними по парку, слоняешься по музеям, кормишь их пиццей… Но это твой метод воспитания, мы с тобой уже это обсуждали. Дешевый популизм. Ладно. Ты хочешь таким образом завоевать любовь своих учеников. Но вот так бездумно и легкомысленно взять и отвалить три тысячи за небольшую коробку конфет!.. Тебе что, русских конфет не хватает? Бабаевские там и другие. Вкуснейшие конфеты!
И тут она в порыве каких-то яростных чувств вскрывает коробку французских конфет, и мы обе видим, что все двадцать восемь толстеньких квадратных конфет с разноцветными марципановыми вкраплениями покрыты белым налетом. Таким нехорошим белесым пудровым налетом, как это бывает со старыми, побывавшими в холодильнике шоколадными конфетами.
– Ну вот, что я говорила?! – торжественно и как-то даже победоносно воскликнула Марина, тыча указательным пальцем в коробку. – Еще и старые купила! С червями!
Мне и самой уже неудобно перед сестрой. Зачем я потратила столько денег на эти конфеты? Что за дурь?
– Уж лучше купила бы гель для стирки белья и упаковку туалетной бумаги, все скоро закончится. И муки бы пять килограммов взяла. А еще лучше – купила бы говядины, может, хватит тебе уже жирными свиными отбивными ужинать? Ты когда на весы последний раз вставала? Ты только посмотри на себя, разжирела как свинья!
Вот кто, как не самый близкий человек, скажет мне правду? Никто. В моем коллективе все считают меня стройной, и никому в голову не придет обозвать меня жирной. Но что они знают обо мне? Да ничего. А вот моя сестра знает обо мне все. И если кому я и не безразлична по большому счету и кто заботится обо мне, так это только она, Марина. И если она считает, что я ем слишком много жирного и сладкого, то это сущая правда. И что все это вредно.