– Можно я отвечу, – обратилась к Судье раскрасневшаяся Культура. – Действительно, в истории России имел место быть период галломании, когда в дворянских семьях владели русским языком зачастую хуже, чем речью Мольера и Вольтера. Этому есть объяснение. К началу девятнадцатого века французский язык и культура занимали в мире такое же место, как США и английский в наше время. К сожалению, галльский язык стал способом нашего элитарного общения, но всё «вернулось на круги своя». Неиссякаемые возможности родного языка позволили ассимилировать чужие слова и остаться национальной речью.
– Хорошо, это девятнадцатый век. А сегодня? Почему же Вы не говорите об англицизмах, особенно в речи молодёжи, которая считает английскую лексику более престижной, модной и привлекательной? Я что-то их рядом со мной на скамье правосудия не наблюдаю. Смотрите, всё закончится английским хэппиэндом. Да я не переживаю. Даже если через слово россияне будут произносить английские слова, я всё равно останусь в их лексиконе, но «за Державу обидно».
– Я вот что думаю, Ваша честь! Надо отправить этого господина в Англию на пару лет в качестве обмена «культурными ценностями»: они нам – английские слова – мы им русские неологизмы. Раз ему за Державу обидно – пусть поработает на её благо. Дурное, как известно, усваивается быстро. Посмотрим, сколько они протянут. Через год, думаю, соберут Европарламент и внесут соответствующий законопроект под названием «Капут русскому мату!»
– Никуда я не поеду. Я Россию люблю. Правда, «странною любовью!» – смеясь, отреагировал ответчик.
– Ещё вопросы у сторон имеются? Нет. Допрос окончен. Свидетель Культура, я предлагаю Вам занять место в зале судебного заседания. Приглашайте следующего свидетеля, – махнула головой Секретарю Председательствующая.
– Приглашается свидетель, Словарный состав языка.
В зал вошёл, опираясь на трость, явно ручной работы, невысокий, но объёмистый солидный старичок и, пожелав всем доброго дня, медленно направился к трибуне. Полы его старинного светлого кожаного плаща, немного потускневшего от времени, скрывали фирму, тиснённую золотыми буквами, – «С. И. Ожегов». Встав за трибуну, свидетель поздоровался с истцом, окинул внимательным взглядом ответчика и, добродушно посмотрев на Судью, дал понять, что готов к диалогу.