Чесноков сделался ещё более мрачным, чем был. Всплывали в памяти те времена, когда его заставляли заниматься поисками угнанных генеральских машин, или кражами с министерских дач и квартир, или забирали людей, отчего становилось гадко. Что-то подобное накатывало и сейчас.
Полковник, не отрываясь от листа, произнёс:
– Помнится в «золотые девяностые» таких взрывов по стране счесть, не перечесть. Я что-то не нахожу связи…
– Да правильно ты говоришь, Владимир Иванович!
Генерал встал, скрестил руки сзади и стал прохаживаться по кабинету. Затем он повернулся к окну и продолжил разговор спиной к полковнику:
– Все средства массовой информации твердят о чеченских террористах. Вся страна шумит об этом. Вот поедешь и развенчаешь эти мифы. Если это был взрыв бытового газа, я был бы очень рад.
– Погода-то какая мерзкая!
– Докладывать будешь лично мне. Вечером на Павелецком вокзале, утром в Грязях будут встречать. Если вопросов нет, то свободен.
«Упираться было незачем» – настраивал себя на позитивную волну полковник, идя по коридору. «Скоро в отпуск, будешь противиться, будут противиться в отделе кадров. Там все смотрят в рот генералу».
Зайдя домой, собирая вещи, мысли становились ещё более оптимистичнее. «Быть полковником из центра в провинции не так уж и плохо. Перечить вряд ли кто посмеет. Да и Вяземский мужик нормальный».
***
В купе уже раскладывал свои вещи Валентин Владимирович Вяземский, водрузив на стол здоровенный чемодан. Высокий, суховатый майор носил колючие усы, волосы у него были прямые и непослушные, как солома, лицо морщинистое. По внешним признакам создавался вид мрачного, злобного зануды. После того, как он снимал шапку, оголяя непослушные, торчащие во все стороны волосы, картина становилась совсем мрачной. Но его коллеги знали, что за этой внешностью скрывается незаурядная личность. В компаниях он мог весело острить, шутить, с людьми был разборчив и понятен, даже мог быть обаятельным.
Чесноков и Вяземский достаточно хорошо друг друга знали, и представляться смысла не было, тем более что днём они уже виделись. Втискивая в купе большую спортивную сумку, Чесноков сказал:
– Уже обосновываешься? Ты где будешь, вверху, внизу?
– Наверх пусть Костя лезет, он помоложе.
– А где же наш капитан?
– Да нет пока.
Картина, нарисовавшаяся в окне на плохо освещённом перроне, заставила их оторваться от своих сумок и чемоданов. Красивая, высокая блондинка в коротком полупальто жарко обнимала и целовала высокого симпатичного парня в кожаной дубленке. Она что-то говорила, при этом много жестикулируя. Парень много улыбался в ответ, пытался в то же время волочить тяжёлую сумку. Наконец их прощание закончилось жарким поцелуем, и парень скрылся в вагоне.