Так ли плоха воображаемая реальность? Не лучше ли провести последние дни в радужном заблуждении даже ценой утраты человеческого облика.
Старик положил подбородок на рукоять трости. Под рёбрами нарождалась пока ещё терпимая резь. В последние дни приступы навещали его с удвоенной частотой. Ещё немного, и он превратится в подсаженный на опиаты сгусток боли. Смысла в такой жизни было меньше, чем в ковырянии в носу.
– Сдаётся мне, вы забыли у главврача санаторно-курортную книжку, – сказал он.
После недолгих раздумий женщина развязала узелок. Кружка, ложка, платок, рулон туалетной бумаги да варёное яйцо – вот и всё содержимое.
– В самом деле.
– Пойдёмте, – он поднялся. Середину тела захватила сокрушительная опоясывающая боль. Он нашёл в себе силы не выйти из строя прямо на улице. – Я провожу вас в её кабинет. Заодно уточним расписание автобусов.
Женщина нашла его слова убедительными.
– Илюша, нам пора. Отряхни ручки и не отставай.
– В каком году родился ваш сын? – спросил он, чтобы отвлечься от боли.
– В шестьдесят девятом.
– И лет ему?
– Одиннадцать.
Стало быть, сейчас восьмидесятый год, подумал он. Хороший год. Старика уже тогда нельзя было назвать молодым.
Лифт помог им добраться до третьего этажа. Верная трость удерживала Старика в вертикальном положении. До этого момента он не знал, какой лютой боль может быть. А испытал он её немало. И часа не прошло, как он принял лекарство, и на тебе. Кишечник полыхал огнём, словно он наглотался жидкого азота. Того и гляди разорвёт на куски.
Он прислонился к стене, окрикнув первую же попавшуюся на пути медицинскую сестру.
– У этой женщины галлюцинации, – не стал он вдаваться в подробности. – Как бы чего не вышло.
Медсестра подхватила его за локоть.
– Вам плохо?
– Кому хорошо, сюда не рвутся, – заметил он. – Мне бы прилечь.
– Я провожу вас до кровати и позову врача.
– Священника только не зовите, причащаться не буду. – Он и сам не знал, бахвалился ли, или говорил правду.
– Что происходит? – внезапно спросила старая женщина, будто очнувшись ото сна. – Где мы?
Она обернулась к Старику, ища у него поддержки.
– Хотел бы вас обрадовать, но нечем, – сказал он. Каждое произнесённое слово отзывалось в теле мучительной пыткой. – Я собираюсь поспать. Чего и вам советую.
– Вы сможете дойти? – осведомилась медсестра.