Мария, всегда следившая за талией, съела все, что было в тарелке. Шикарные блюда сменяли одно другое. За поросенком последовали рябчики, за рябчиками – котлеты. Жирную и обильную закуску запивали шампанским, лившимся в бокалы без меры. А потом женщины, разгоряченные наркотиком и спиртным, выскочили на середину зала и принялись лихо отплясывать под музыку.
Компания веселилась и гуляла до утра. Когда забрезжил рассвет и официанты стали намекать, что время веселья вышло, Тарновский попытался встать из-за стола, но непослушные ноги подкосились, и он рухнул на пол.
Волохов дернулся, чтобы приподнять его, но ничего не получилось – приятель лег рядышком. Прибежавшие официанты кое-как привели Василия в чувство, и он, протирая глаза, признался:
– Ничего не вижу. Все плывет. Не дойду до экипажа. Петр, ты здесь?
Волохов кивнул и икнул. Его состояние тоже оставляло желать лучшего. Тарновский вытащил из кармана бумажник и протянул ему:
– Возьми все кредитки и раскидай их по пути к экипажу. По ним я найду дорогу.
Петр снова икнул, заставил себя встать и, сунув руку в карман пиджака Тарновского, достал изрядно похудевший бумажник.
Его нисколько не удивила просьба приятеля, он подумал лишь о том, хватит ли банковских билетов, и, зачерпнув горсть кредиток, кинул их на пол. Ценные бумажки плавно спикировали на красный ковер.
Василий заморгал, поднялся и, пошатываясь, хватаясь за столы, сделал несколько нетвердых шагов, замахал руками, словно ветряная мельница, но удержался.
Женщины рассмеялись, выхватили бумажник из слабых рук Волохова и бросились к выходу, раскидывая купюры. Василий не ошибся: деньги помогли ему найти дорогу.
Наступив на последний банковский билет, он рухнул в экипаж, и Мария, никогда еще не чувствовавшая себя так хорошо, крикнула извозчику:
– В «Шмидт-Англию».
Возница кивнул и хлестнул лошадей. Кони понеслись по пустым улицам Петербурга. По тротуарам шли редкие прохожие, из тех бедняг, которым приходилось рано вставать, чтобы заработать на кусок хлеба. Некоторые лавочки уже открывались, и их владельцы заботливо протирали стекла окон, слегка орошенные утренним мелким дождиком.
Когда они доехали, Мария помогла слугам дотащить храпевшего Василия до номера, а потом, умывшись, разделась и с удовольствием залезла под пуховое одеяло.