Что касается Петра, он алкоголем не злоупотреблял . По крайней мере, пока не закупил и не загрузил товар, не брал в рот ни грамма. Подобное поведение вообще могло бы быть золотым правилом для всех челноков, не считая, может быть, некоторых особо уважаемых луженых товарищей, которых даже и литр спирта свалить не в состоянии. «Но в эту ездку таких персонажей с нами нет», – отметил про себя Петр.
Народ был настроен благодушно, и уже через пару часов энное количество бутылок остались порожними. Петр еще глотнул джина, после чего решил остановиться, ведь предстояла еще погрузка в поезд. Кое-кто, между тем, усердствовал на ниве потребления горючих жидкостей. Эти кое-кто – Андрюха Коробов, Гриша Цукерман и Леха Алексеев. Саша же, к чести его будет сказано, отказался пить начисто. Он не раз говорил, что выпивать культурно не умеет, а если не дай Бог такое случается, нажрется до безобразия и затеет бузу. Видимо, свежие воспоминания о нечто подобном, сейчас, заставили его воздержаться. На удалой призыв Андрюхи и Лехи он с обескураживающей простотой ответил:
– Я не пью. – Спокойно и уверенно прозвучала эта короткая фраза, словно приветствие на чужом языке, словно фамильярное похлопывание по щеке. Кто-то мог разглядеть в ней своего рода вызов.
– Да ты че? Не наш что ли человек? – щерясь багрово-рябой физиономией, не отступил Андрюха.
– Вопрос конечно серьезный. Пить или не пить? – молвил Гриша в своей обычной иронично-сдержанной манере.
– Да, не пью я, чего прицепились? – подтвердил свою позицию Саша.
– Скажу по секрету, что этот боец, порой пьет, что не дай Бог. Но если сейчас вам сказал нет, – уговаривать бесполезно. Решение принято, – разоблачил друга Петр.
После этих слов мужчины оставили Сашу в покое, и вновь сомкнув кружок, продолжили прерванный пикник.
– Наверное, правильно делает. – Андрюха тяжко вздохнул, и, опорожнив пол стакана, зажевал его чем-то несущественным. – Много народу водка погубила.
По лицу Андрюхи, было невозможно понять, говорит он нормально или шутит. Вид у него, между тем, был самый цветущий. Эдакий здоровенный детина, с умильным лицом, усыпанном веснушками и испещренным, словно лучиками, морщинками. В действительности, он был серьезен. Его особенность быть серьезным и смешным одновременно забавляла Петра. Андрей всегда был симпатичен ему своей легкой неунывающей натурой. С достоверностью же, определить истинное отношение Андрея к чему-либо было делом, как уже сказано, безнадежным. Казалось, иногда, что он сам не знает своего собственного отношения к предметам и событиям. Можно лишь предположить, что как у человека поверхностного, эти отношения определялись у него, прежде всего, сиюминутным настроением.