Стальной прут против силового меча.
Ткань платья против брони из психокости. Ненависть против векового
опыта. Полсотни против пяти…
Меч чужой невозможно разглядеть, так быстро он вращается перед
ней. Врешь, сволочь – уход вниз и удар по коленям, на обратном
движении выбить меч из руки. Невероятно быстрым движением другая
ксенка протыкает настоятельницу, но та не стекает на землю, а
рвется вперед, сама насаживаясь на клинок, ствол обреза поддевает
шлем, упирается под подбородок, и два свинцовых кулака разносят
голову чужой. Твоя противница, сбитая на землю, начинает поднимать
пистолет – одна из подруг бросается и выкручивает его. Сюрикены
выбивают из ее спины куски мяса. От собственного вопля звенит в
ушах, и стальной прут раз за разом опускается на шлем уже затихшей
твари. Из-под треснувшего шлема течет кровь. Вокруг груды тел,
людей осталось с десяток, и они остервенело бьют затихших эльдарок
всем, что подвернулось под руку. И в этот момент молнии лазерных
разрядов с танка чужих накрывают и мертвых, и еще живых. А на
ступенях храма кричащая эльдарка скользкими от крови руками все
пытается выдернуть из себя длинный стальной прут.
-Суки, баб расстреливают, – рядовой корпуса смерти крутанул
барабан гранатомета.
- Кринд, нам же приказано идти на вторую линию обороны, – второй
рядовой, кажется, сам не знает, что больше хочет: расстрелять
‘Волновую змею’ или выполнить приказ.
- Гарминд, срал я на приказ, и без нас там подохнут, а здесь мы
цельный танк возьмем – дай барабан отбить только.
- Дам, Кринд. Только задави его.
Пехота чужих разворачивается на первый выстрел гранатомета, но
длинные очереди лазгана прижимают их к земле. Первые две гранаты
оставляют в броне только глубокие воронки, но остальные прожигают
заднюю рампу, и из танка начинает валить дым. Шквальный огонь
опомнившихся пехотинцев чужих заставляет замолчать лазган, а к
гранатомету все равно был всего один барабан. Лицо Гарминда
превратилось в кровавую кашу, из которой выглядывают кромки
металлических дисков. Кринду практически срезало правую руку, но
левая еще работает - зацепить чеку за выступ стены, рывок - слишком
слабо…
– Император, не дай слабости помешать долгу! – со второй попытки
проволочные усики разгибаются, и чека остается висеть на стене.
Теперь осталось совсем немного – криво улыбнуться впрыгивающему в
окно чужому и разжать руку…