Вид, открывающийся с крыши трейлера, – единственное, что не уменьшается с годами. Нам было слышно, как хрустит трава под копытами коров. Они неспешно приближались и нюхали воздух, чтобы понять, что происходит. Я тоже втянула носом затхлый запах трейлера, исходящий от спальника. От Билли пахло табаком и соляркой. Рукава его джемпера свисали над шерстяными митенками. Колючая щетина топорщилась вокруг рта и тянулась по щекам до самых ушей, переходя в шевелюру.
– С тебя история, – сказал Билли.
– Нет настроения.
– Давай, – сказал он. – Я выберу звезду.
Я с напускным безразличием играла молнией спальника, потом заправила волосы за ухо и ждала, пока он укажет на какую-нибудь звезду.
– Полярную видишь?
– Где уж мне разглядеть самую яркую звезду на небе.
– Вообще-то самая яркая – Сириус.
– Ты сам говорил, что Полярная.
– Значит, я ошибался.
– Внезапненько!
– Ну так видишь? Я тебе ее показывал?
– Всего раз двести, только ты говорил, что она ярче всех.
– Она вторая по яркости.
– По-твоему, я должна различить вторую по яркости звезду?
– От нее мы ищем букву W.
– Знаю-знаю: та, что кажется самой яркой… а на самом деле нет.
– Я просто уточняю – вдруг мы говорим о разных звездах. Ладно, на хрен! Видишь пять звезд рядом с ней, кособокой буквой W?
Прищурившись на небо, я попыталась соединить точки линиями. Раньше я притворялась, будто вижу то же, что и Билли. Терпеть не могу, когда стараешься изо всех сил и все равно ничего не получается. Для меня это как разбирать шрифт Брайля, только из огоньков, горящих за миллиарды миллиардов миль от нас. Их слишком много – просто невыносимо, когда такое скопище таращится на тебя в ответ.
Чем старше я становлюсь, тем больше стараюсь. Билли разделяет звезды на картинки и истории, и различать их становится проще. Буква W нашлась одной из первых.
– Ага, знаю, – сказала я. – Похоже на кресло-качалку.
– Точно.
Я следила за его указательным пальцем, соединяющим звезды ровными прямыми линиями.
– Кресло Кассиопеи.
– Помню ее.
– Молодец. Вот про нее и расскажи.
– Билли, ты же знаешь эту историю.
– Но от тебя еще не слышал.
Я вздохнула, чтобы выиграть время. В голове постепенно начали собираться персонажи.
– Давай-давай, – поторопил Билли.
– В прошлой жизни Кассиопея была царицей – супругой Цефея, – начала я. – Он тоже там, наверху. Кассиопея была клевая. Красавица, типа, но ее считали странной. Вечно ходила с распущенными волосами и босиком, а люди такие все в шоке – все-таки царская особа. Она родила дочь Андромеду и научила ее самолюбию и самоуважению – по тем временам радикальная идея. Ее внутреннюю свободу принимали за надменность. Поговаривали, что эта хипповая царица расхаживает всюду босиком, любит себя и дочь учит тому же. Посейдону это не понравилось, он решил напомнить людям, кто тут главный, и наслал на царство ее мужа морское чудовище. Кассиопее сказали, что единственный способ спасти царство – это принести в жертву дочь, и царица согласилась. Она приковала Андромеду к скале на краю обрыва и оставила умирать.