Я демонстративно взял бланк заявления в руки. Спешить было не куда, так как оклемавшись, ее муж наверняка забрал бы заявление, и дело закончилось бы примирением сторон. Почему же не разыграть пьесу, для их же блага. Лицо у Акмарал было скорбное и бледное. Опустив глаза, она молча вытянула обе руки – показывая нам, что тоже не обделена театральным талантом.
– Угомонись, пятнадцать суток все равно получишь! Ты что тут думаешь мы с тобой шутим что ли? – взорвался участковый. – Ты его зарезать могла!
– И зарезала бы! Все из-за этой стервы – засверкав глазами, она ткнула пальцем в сторону молчаливой женщины, чуть не выколов той глаз.
– Она виновата, крутила тут перед моим мужем. Иди другого ищи! Своего то поди сама в могилу свела. Цирроз печени говорит. Так я тебе и поверила! Знаем мы таких! Пока тут милиция признавайся, ты его довела, а? Сколько раз ты на него заявление писала? Бил он ее якобы! Вранье! – от ярости она перешла на визг.
– Ты не знаешь, как он меня бил – вдруг кротко ответила ее собутыльница. – А я ему слово не сказала. Я и на могилку к нему каждый год хожу, ухаживаю. Ты не знаешь этого.
В речи третьей участницы было какое-то маниакальное спокойствие, присущее одной из стадий алкоголизма
– Врешь стерва! Ты его свела в могилу! – опять взвизгнула Акмарал, но женщина лишь молча взглянула на нее, ничего не ответив.
– А моего Султанчика никому не отдам. Он у меня такой хороший!
– Об этом надо было думать перед тем, как ты ему нож в задницу всадила – вставил участковый.
– Злой ты человек, Альжапарович, злой! Ты меня не понимаешь. Я же люблю его! Султан мой Султан! – закрыв руками лицо, скорбно зарыдала Акмарал.
Несмотря на это балаганное заявление, ни мне ни участковому это не показалось смешным. Напротив, стало тягостно, как будто мы очутились в нижних кругах ада.
Я показал взглядом участковому, чтоб тот увел жену. После чего я записал показания свидетеля, взяв у нее адрес и телефон в случае повестки в суд. Отпустив свидетеля, я закрыл и опечатал квартиру. Спустившись по лестнице на крыльцо, я закурил.
Скорой уже не было. Участковый, с женой пострадавшего на заднем сиденье, только тронулся, посигналив мне. В тени двора приятный прохладный ветерок обдувал лицо. Никаких мыслей в голову не приходило, я просто наслаждался моментом. Шелест дворовых деревьев, напомнил мне наш двор и дом. Я начал вспоминать своих родных. Интересно, как они там? Давно мы не созванивались.