– Димусик, идите в задницу, а я устала и хочу только трахаться и спать.
– Что это значит, Олеся? – не понял сонный Никонов.
– Когда у нас с вами встреча по поводу продления контракта?
– Тридцать первого.
– Через неделю? – Левит икнула. – Расслабьтесь, дорогуши, я его не продлю.
– В каком смысле? – опять не понял Никонов.
– Я не буду больше выходить на сцену, Димусик. Я устала.
– Олесь, вы пьяны и…
– Все, ребята, харэ. Отработали лавэ. Мне все это задрало! И ваши гастроли задрали! И ваши концерты задрали! И сами вы меня все задрали с вашими гастролями и концертами! Я, может, счастья хочу! Настоящего женского счастья! А не эти ваши… как их там… ну ты меня понял! Короче, сворачиваю я мою группу и это уже не шутка. Доигрываем тур и хватит.
– Но… но Олеся… вы че, с дуба рухнули?
– Все равно «Лезвие» уже не то, что было раньше, Димусик. Не хочу больше. Не хочу… Наигралась и хватит. Идите в задницу, а я пойду искать мужа.
Мужа рокерша не нашла, да и не сильно старалась. Через какое-то время, вдоволь отдохнув и заметив, что финансовые накопления имеют свойства заканчиваться и не имеют функции размножаться ни половым путем ни даже почкованием, Олеся Левит пробовала организовать другую группу, но после нескольких репетиций в новом составе, поняла, что это «те же яйца, только в профиль». Но без музыки она не могла, она мало что умела в этой жизни кроме как собирать стадионы. Окончательно завязав с исполнительской карьерой, она становиться продюсером группы «Толпе», вкладывает в нее некую сумму и поднимает эту молодую рок-группу до завидных высот.
Лидер «Толпе» двадцатичетырехлетний Андрей Вставкин-Жуй уважал свою протеже, был ей искренне признателен и старался не упираться рогом, если его мнение шло в противоречие с мнением закоренелой рокерши, при том, что его характер был подчас слишком радикальным, а поступки вызывали бурные обсуждения в интернете. Никто, ни один человек в мире не мог повлиять на Жуя.
Никто кроме Левит.
– Ведь ты в толчке, мальчик мой? – задала вопрос Левит с явным намерением вызволить парня из добровольного заточения.
– Нет, я в другом месте, – вздохнул Жуй, убирая блокнотик в карман, стержень он сунул в карман передний, не забыв одеть на кончик маленький колпачок. Делать нечего, дописать песню он не успел, ну да ладно, закончит как-нибудь после. Выйдя из уборной, он уперся носом в Олесю, которая нетерпеливо поставив руки на пояс, укоризненно прожигала его взглядом.