Он задумался и, будто собрав покидающие его силы, заговорил так же быстро и раздраженно:
– Я ничего не понимаю в жизни. Я жил, стараясь удержаться за образование, материальные блага, карьеру, семью, любовь, а теперь вижу, что ничего не понимаю: для чего я родился, почему человек теряет близких людей, почему страдает? И если он в итоге превращается в пыль, зачем всё это?.. Зачем, если, как говорил кто-то, из тебя «будет лопух расти»? Из страха потерять жизнь раньше положенного? Не понимаю и потому не могу жить, не думая об этом. Варвара объяснила бы… Она умела объяснять так, что я понимал, а теперь не понимаю…
– Вот, – подытожил он, очевидно устав от эмоционального напряжения, – теперь, как видите, существую и здравствую, и ничего со мной не случилось трагического. Бог даст, здесь и умру… Тут хорошо… соловьи поют… куст у калитки растёт…
– А как жена твоя? – спросил я, видя, что Герман быстро слабеет, и спеша удовлетворить своё любопытство.
– Жена?.. – как бы очнулся он. – Жена – ничего: посещает… продукты вот. Долю в уставном капитале я ей передал: мне теперь это ни к чему. Акции – тоже. Так… мелочь… сыну на образование.
– А что же семья Варвары? – не унимался я.
– Семья Вари? Се-емья-а… – задумался Герман и, с усилием отгоняя одурь, тряхнул головой: – Этот грех со мной навсегда… Не замолить… Вторгся непрошено, сделал несчастными… Деньги – те, на которые мы квартиру хотели приобрести, попросил перечислить её матери… Жена с компаньоном не возражали. Поняли… правильно. На высоте оказались. В-о-от…
Он будто вспоминал что-то:
– А приезжал ко мне один человек… Хороший человек… Мечтал когда-то в сиянии лучей пред ним явиться, а пришлось… сами видите… в неприглядном, далёком от божественного сияния виде… И хочет этот человек… то есть даже уверен, что «спасёт» меня…
Герман вдруг рассердился:
– Но я не хочу! Не желаю!.. Совесть ещё не потерял!
Истратив на эту вспышку последние силы, почти шепотом сказал (мне ли, себе?):
– Про «спасение» я сам догадался: она ведь слова не сказала. По глазам догадался… Знаю я эти глаза: печальные, но не погасшие… живые… Такая вера в них была!.. Долго мне снились…
Он попытался встать, но его качнуло, и я вызвался помочь ему.
– Н… не надо… лишнее. Сигареты – где?
Он уже с трудом поддерживал разговор. Сломался, как говорят.