«Лучи полуденного солнца, играя бликами в небольших волнах и мелкой ряби, создаваемой бризом, слепили глаза и, отражаясь на песчаной дне у берега, делали его похожим на мрамор», – по привычке отметил Сергей Александрович и тут же признался себе: «Тяжеловесно. К тому же и непонятно, дно мраморное – или берег. Писать нужно проще». Он сделал ещё несколько шагов, чувствуя, как вода поднимается по нагретому солнцем телу, оттолкнулся ногами от дна и поплыл.
Сергей Александрович, преподаватель литературного института, взрослый, если не сказать пожилой человек, приехал на остров по настоянию жены, захотевшей провести остаток лета и начало осени в Греции. Отель был не из дешёвых, сервис качественный, отдыхающие – люди спокойные и большей частью семейные. Температура воздуха редко поднималась выше тридцати градусов, и поэтому Сергей Александрович, любивший тепло, но не жару, чувствовал себя физически вполне комфортно. Но вот комфорта душевного не испытывал, и уже давно – с тех пор, как понял, что писать то, что ему самому казалось бы достойным, уже не может. Он был в том творчески незавидном состоянии, когда кажется, что всё давно уже написано и описано. Раньше он успокаивал себя тем, что не попадается достойный сюжет, замучила текучка, но, когда сюжет, часто взятый из жизни, возникал, он, будучи честным в этом отношении человеком, ясно видел, что все, что у него выходило, напоминало повтор его же самого, когда он чувствовал задор, присущий художнику. А между тем он читал курс лекций будущим писателям и публицистам, был известным в своих кругах автором, и жить лишь багажом прошлого ему было некомфортно, стыдно. Стыдно перед коллегами, особенно его возраста и статуса, время от времени публиковавшимися. Их статьи, монографии, художественные произведения казались ему талантливыми и достойными уже потому, что не он писал их.
Сергей Александрович был женат второй раз. От первого брака были взрослые дети, отношения с которыми у него не сложились, и Сергей Александрович винил в этом себя: наверное, недостаточно (как ему теперь казалось) внимания уделял им в том возрасте, когда оно особенно необходимо, потому что слишком любил своё дело, был тщеславен, увлекался женщинами и наконец разошёлся с матерью своих детей. Женился, как это иногда бывает, на своей студентке. Страсти, которой они не могли противостоять и которая в конечном итоге привела к разводу, уже не было, но на смену ей пришли серьёзная, хотя теперь уже спокойная любовь, чувство доверия и благодарности друг к другу. Молодая жена была женщина умная, от природы наделенная способностью уловить и понять настроение другого человека, и в трудные минуты Сергей Александрович всегда обращался к ней: она, догадываясь, чего он ждёт от неё, умела успокоить, поддержать, и если оспаривала его позицию, то делала это тактично, не обижая. В первые годы замужества Ирина относилась к мужу с обожанием: была под влиянием его таланта, авторитета взрослого и умного человека, любовалась его мужской красотой. Сергей Александрович уже и в молодости имел мужественную внешность: был высок, хорошо, почти атлетически сложён, лицо его отличалось особой фактурностью: глаза большие и умные, нос несколько крупнее обычного, с чувственными ноздрями, такие же чувственные губы и резко очерченный подбородок с глубокой ямочкой. Гордо носил он свою красивую голову с густой шевелюрой, не закрывавшей его высокий и широкий лоб. Тогда Ирина смотрела на него, как принято говорить в народе, снизу вверх. Но постепенно их отношения выровнялись и даже приобрели характер, который определяется психологами как отношение женщины-матери к своему рассеянному и не всегда практичному мужу. Нет, конечно, это было не классическим примером таких отношений, но за советом Сергей Александрович обращался к своей супруге гораздо чаще, чем она к нему – свидетельство того, что внешность человека не всегда вполне отражает его характер. Кстати, Сергей Александрович кое-что сделал для карьерного роста молодой супруги. Многого она, конечно, достигла сама – своей преданностью профессии, трудолюбием, талантом, но все-таки это он, используя свой авторитет, поспособствовал тому, чтобы ее взяли на кафедру…