– А зачем торопиться расстаться? Это всегда успеется.
– Ты, как всегда, прав. И я сама вчера вечером так думала. А сегодня уже по-другому. А когда я в таком взбудораженном состоянии, даже сама не знаю, на что способна… Во, придумала! – похоже, к ней пришло какое-то решение, – Мне нужно срочно сменить прическу.
– Это еще зачем? – расхохотался Владимир.
– Я слишком долго слушалась мужа.
Гошин крестный расхохотался еще сильнее.
– Зря ты смеешься. Он мне буквально не разрешал ничего сделать, говоря, что ему нравятся длинные натуральные волосы. Но голова-то – моя! И мне они – не нравятся!
– И что за прическу ты хочешь?
– Не решила пока. Что-нибудь необычное. Надо срочно отвлечься от мрачных мыслей. А когда видишь себя в зеркале кардинально другой, то ощущение, что все, что было до этого – будто и не с тобой, – понимаешь?
– С трудом. Видимо, нам, мужикам, не дано это понять.
– Сочувствую я вам, мужикам, – она слегка дернула его за нос. – Вам столько всего не дано!
– Но-но! – словно эхом отозвался он. – Не перегибай. Мужики все разные.
– Знаю. Мне надо было выйти за одного человека старше меня на двенадцать лет, очень хорошего, с которым я встречалась, когда мне было девятнадцать. Но я все чего-то искала, поначалу в нем – недостатки, а потом начала искать кого-то другого. Мне еще тогда говорили: ты слишком рано его встретила, не хватило мудрости оценить. И вот – с тех пор меня и несет: сначала Витя и моя прерванная беременность, из-за которой я впала в депрессию и все пошло прахом с Артемом, потом Олег, с которым все идет прахом из-за Артема… Я как будто тащу на себе груз прошлого, который становится тяжелее и тяжелее, а скинуть его то ли сама не хочу, то ли он уже ко мне намертво прилип. К психологу мне надо. Или наголо постричься и волосы по воде пустить, как это в Индии, кажется, делают, или еще где-то. Чтобы негативную энергию, накопленную на них, всю с течением унесло.
Они подъехали к Лериному дому.
– Слушай, Вов, ты сильно торопишься? Можешь немножко с Гошей погулять?
– А ты куда?
– Да загляну в парикмахерскую, тут одна буквально за углом., запишусь на стрижку.
– Ну, загляни. Я тут подожду, на детской площадке.
– Спасибо, – и она быстро скрылась в арке. Ее не было минут двадцать.
– Долго что-то твою маму записывают, – сказал своему крестному сыну Володя, когда тот проснулся и спросонья с удивлением посмотрел на него. – А, вот она, кажется, идет… Ой, да нет, просто одежда похожа. Хотя нет… Она! – в его голосе слышалось изумление, и большие голубые глаза, с какими, бывает, изображают на иконах Христа, стали еще больше.