– Так и есть. Неясно, почему встали двигатели… Видимо, погасли из-за попадания в какой-то вихрь или сваливания в штопор. Ничего не пойму. Если самолёт упал в штопоре, то как так аккуратно наделся на деревья?
– Судя по всему, он не упал, а ПОЯВИЛСЯ здесь – отозвался молчавший уже несколько минут чекист. Алексей ответил одним непонимающим взглядом сквозь круглые окуляры противогаза.
– Ладно, ты давай хвост осмотри и самописцы сними, а я пофотографирую тут все. – доставая фотоаппарат распорядился Туманов.
Граматович аккуратно, стараясь ничего не задевать, направился в хвост.
– Да уж… от таких фотографий у Самарина челюсть отвиснет. – мелькнуло в голове Ярослава, и он нажал на кнопку, озаряя светом интерьер салона советского самолета.
С каждой вспышкой аппарат фиксировал на пленке совершенно немыслимые кадры. Застывшие фигуры пилотов, руки и ноги, торчащие из сосновых стволов, жуткого вида пассажиры…
– А это что? – поймав в видоискатель распахнутый чемодан, пробормотал Ярослав.
В разинутой пасти старенького чемодана виднелся странный прибор, который смахивал по форме на большие песочные часы.
Туманов сфотографировал чемодан с поклажей и поднял устройство.
– Что это? – спросил вернувшийся с самописцами Граматович.
– Не знаю, сначала показалось что кальян, я такие в средней Азии видел, а потом смотрю – у него тут провода, кнопки, лампочки… – Похоже прибор какой-то и довольно сложный.
– Бомба? Или колба с отравляющим газом? – сделав сразу два предположения, Граматович вопросительно посмотрел на Туманова.
– Не похоже, но что-то мне подсказывает что эта штука тут неспроста.
Туманов уложил таинственный аппарат на место, закрыл чемодан и подхватил за ручку.
– Ты закончил? – спросил он у Граматовича.
– Так точно.
– Тогда с вещами на выход.
Николаенко помог Граматовичу спустить с крыла самописцы, а Юров попытался взять у Туманова чемодан, но тот не отдал.
– Ну что там? – сгорал от любопытства Николаенко.
– Все мертвы, причина гибели неизвестна – по-военному сухо констатировал Ярослав.
– А что с экипажем? – словно питая какую-то призрачную надежду спросил Юров.
– Они сидят в креслах, сжимая в руках штурвалы… словно куклы застывшие. Там кошмар какой-то… – чувствуя, как по коже вновь побежали мурашки, поведал впечатлительный Граматович.
– Ладно, а штаб то у нас где? – прервал излишние откровения Туманов, обращаясь к Николаенко.