– Что еще за тоскливая чума?
– Оо, встречали ли вы что-нибудь странное в городе, из которого пришли? Эдакое нечто…
– Встречали…
– Вот и ответ на твой вопрос. Эта жуть пожирает призраков, питаясь их доброй волей, подчиняя злой. Делая это, она растет и может истреблять целые города.
– А как же живые люди?
– Они не ведают про такие ужасы. Но чума, проходя сквозь них, так же может оказать дурное влияние, хотя убить не в силах.
– Неужели все настолько плохо? Чума в нашем маленьком городе была колоссальных размеров.
– Она съела все забытые души, определенно. Кроме вас, конечно. Представляете, что творится в столицах? Это мертвые зоны для нас.
– Скажите, дедушка, только забытые могут видеть других забытых? – не поднимая головы, спросила Лира.
– Да, так и есть.
– Их всех поглотила Чума, и поэтому в городе не осталось никого, кто мог бы нам помочь?
– Все верно. Вы правильно поступили, что ушли. Вряд ли был шанс выжить там еще день после такого. – Дедуля был определенно настроен помочь нам.
– Неужели нет способа бороться с этим?
– Теперь уже нет.
– Как это теперь?
– Понимаете, в древности население было меньше, и забытых тоже мало. И в те жестокие времена духи были гораздо сильнее волей, поэтому Чума редко бушевала. Существовали Призрачные Отряды, защищающие поселения от Тоски, и все шло хорошо…
– Проблема в населении?
– Отчасти. Люди стали мягче и избалованней, а с ростом населения увеличилось количество испорченных забытых душ, поддавшихся греху, которые положили начало эпохе Тоскливой Чумы. – Вдруг он стал говорить без своих смешков и хихиканий.
– Насколько плохо положение призраков?
– Хуже еще никогда не бывало. Нас истребляют тысячами. Чума поражает все больше территорий. – Он совсем помрачнел.
– Скажите, как сражаться? Где найти Призрачные Отряды?
– Надежды нет… Отряды мертвы… Тоска охватывает нас кольцом. Остался только лучик света на севере… Но никто не успеет… осталось не больше месяца… Далеко… Тысяча лет никчемного существования в мертвой деревне… Что я сделал не так…
– Послушайте, вы ведь тоже воин Отряда? Научите нас выживать. Мы хотим жить.
– Молчать! – прохрипел старик. – Все давно обречено… слабые души обречены…
Он встал и сильно закашлялся, опираясь на стену, нащупывая горящие вилы. Лира поспешно отодвинулась к углу, а я почему-то не загородил ее. Зато достал нож. Надо было успеть схватить вилы первому, но сообразил слишком поздно. Дедушка, бывший таким отзывчивым, начал бредить. С каждым ругательством он покрывался пятнами и коростами. Когда же они покрыли все его тело, он издал вой Тоскливой Чумы, который мы запомнили на всю жизнь еще тогда, в городе. Шатаясь, он опирался на вилы, которые шипели от контакта с ладонью. Сделав пару шагов в нашу сторону, он загнал нас в угол, отсекая от узкой двери. Еще через мгновение он замахнулся своим оружием.