Леди ле Гион махнула рукой одному из троллей, который тяжелым шагом пробухал к прилавку и положил на него продолговатый сверток.
Джереми развернул бумагу. И увидел небольшую книжку.
– «Гримуарные сказки»? – удивился он.
– Прочти историю о стеклянных часах Бад-Гутталлинна, – велела леди ле Гион.
– Но это же детские сказки! – удивился Джереми. – Чему из них можно научиться?
– Кто знает. Мы зайдем завтра, – сказала леди ле Гион, – и ты расскажешь нам о своих планах. А тем временем вот тебе скромный подарок, свидетельствующий о нашем добром расположении.
Тролль положил на прилавок тяжелый кожаный мешочек. Изнутри донесся глухой сочный звон, который способно издавать только золото. Джереми не обратил на мешочек ни малейшего внимания. Золота у него было много. Его часы покупали даже часовщики, причем самые искусные. Золото имело для него значение только потому, что его наличие позволяло Джереми работать над новыми часами. А новые часы приносили еще больше золота. Таким образом, золото лишь занимало пространство между часами, не более того.
– А еще мы можем добыть тебе инвар, причем в больших количествах, – продолжала леди ле Гион. – Это будет частью оплаты за твои услуги, хотя признаем, даже инвар не сможет послужить твоим целям. Мастер Джереми, мы оба понимаем, настоящей платой за создание тобой действительно точных часов будет возможность создать первые действительно точные часы, не так ли?
Он несколько натянуто улыбнулся.
– Это было бы… чудесно, да только вряд ли выполнимо. В противном случае это станет… концом всего часового дела.
– Да, – согласилась леди ле Гион. – Больше никто и никогда не будет делать часы.
Тик
А на этом письменном столе царил идеальный порядок.
Лежала стопка книг, рядом с ними – линейка.
И стояли сделанные из картона часы.
Госпожа взяла их в руки.
Других учительниц в школе называли Стефанией, Джоанной и так далее, но ее все без исключения называли «госпожа Сьюзен». Всегда только так, и никак иначе. Это выражение – «и никак иначе» – вообще очень подходило ко всему, что касалось госпожи Сьюзен. Она настаивала на обращении «госпожа Сьюзен» примерно так же, как, допустим, король настаивал на обращении к своей персоне «ваше величество». И примерно по тем же причинам.
Госпожа Сьюзен всегда была одета в черное, к чему директриса относилась весьма неодобрительно, но ничего не могла с этим поделать, потому что черный цвет был