– Видишь ли… Задача на доске… Ну, она была не совсем по теме. Чуть раньше я принимал экзамен у полевых агентов пятого дьима и оставил на доске часть задания. Это была крайне сложная задача, связанная с фазовым пространством и остаточными гармониками в n-историях. Никто из агентов так и не смог ее решить. Честно говоря, я сам подсмотрел ответ.
– Стало быть, ты наказал его за то, что он ответил, так сказать, не в тему, да?
– Именно. Своим поведением он оказывает дурное влияние на других учеников. Мне кажется, что большую часть времени он где-то отсутствует. Вечно где-то витает, но всегда отвечает правильно. Однако объяснить свой ответ не может! Нельзя же каждый раз пороть его за это! Этот мальчишка – дурной пример. Он показывает дурной пример другим ученикам. Известно же, как толкового ни учи, все без толку!
Главный прислужник задумчиво наблюдал за кружением стайки белых голубей над крышами монастыря.
– Но и отослать его мы не можем, – сказал он наконец. – Сото сообщил, что этот мальчишка прямо на его глазах принял Стойку Койота! Именно так он его и нашел! Можешь себе представить? Его никто этому не учил! А теперь попробуй представить, что может случиться, если оставить настолько одаренного ребенка без присмотра? К счастью, Сото был начеку.
– Он всего-навсего превратил свою проблему в мою. Этот мальчишка нарушает упорядоченное.
Ринпо вздохнул. Наставник послушников был хорошим, добросовестным человеком, но слишком много времени минуло с тех пор, как он выходил в мир. Такие люди, как Сото, проводят в мире времени день за днем. И быстро учатся гибкости, ибо непреклонность там равносильна смерти. Такие люди, как Сото… Впрочем, неплохая мысль…
Он посмотрел в дальний конец террасы, где двое слуг сметали с пола опавшие лепестки цветов вишни.
– Я вижу весьма гармоничное решение, – сказал он.
– Правда?
– Такой необычайно одаренный мальчик, как Лудд, нуждается в чутком учителе, а не в строгой дисциплине классной комнаты.
– Возможно, но…
Наставник послушников заметил, куда смотрит Ринпо.
– О, – сказал он, и его губы расплылись в улыбке, которая была не то чтобы очень приятной.
В ней чувствовался элемент предвкушения, намек на неприятности, которые ждали того, кто, по мнению улыбающегося, их несомненно заслуживал.
– Мне пришло в голову одно имя, – промолвил Ринпо.