Торопливо одеваясь, я всё думала над тем, зачем дракону понадобилось лично приходить ко мне с утра и так вот нянчиться. Ванна, одежда, теперь вот завтрак. Приобретенная с годами подозрительность шептала о том, что ему что-то от меня нужно. Почти все остальные чувства с ней соглашались, но нашлись и те, кто воспринимал дракона с умилением, делая ставки на то, что он просто ни за кем до этого не ухаживал.
Дабы не терзаться от любопытства, я так и у него и спросила, когда он появился в моей спальне:
– Вам некому дарить своё внимание?
Мужчина явно от меня иных слов ожидал, а потому нахмурился, глядя на меня так, будто серьёзно сомневался в моих умственных способностях.
Так ничего и не решив, он раздражённо бросил:
– Вы умеете быть благодарной?
– Вы не ответили, – спокойно заметила я, пользуясь его собственным приёмом и уходя от ответа.
Быть благодарной я умела. И как только появится такой повод, обязательно кого-нибудь поблагодарю.
– Вы тоже, – холодно бросил Правитель, недовольный тем фактом, что я смела игнорировать его вопрос.
– А я первая спросила, – бесстрашно отозвалась я.
На какой-то краткий, едва уловимый миг глаза дракона вспыхнули ярким пламенем, как вчера вечером! Вспыхнули и тут же угасли, оставив после себя сплошную черноту, в которой не было места для тёплых чувств.
А уже через миг я окончательно вспомнила, кому посмела столь неосмотрительно дерзить. Совершив столь быстрый рывок, что он остался неуловим для моего зрения, мужчина вдруг оказался опасно близко от меня.
Не успела я как следует испугаться и отступить, как одна его ладонь легла на моё плечо, крепко то сжав, а вторая уцепила подбородок, закидывая мою голову назад так, что шея заболела.
– Ты нарываешься, девчонка, – отчётливо разделяя каждый звук, ледяным по звучанию голосом произнёс он, склонившись к самому моему лицу.
Сердце испуганно замерло, отказываясь биться дальше. Мои глаза расширились и теперь с неподдельным ужасом взирали в непроглядно чёрные глаза дракона. Тьма в них поглотила даже серебряный змеиный зрачок.
Однако сковавший по рукам и ногам страх не помешал мне разлепить пересохшие губы и выдать:
– Я вам не легкодоступная девица, чтобы так меня называть. – И, шалея от собственной смелости, я подалась ему навстречу, практически коснувшись губами его губ, чтобы, продолжая неотрывно глядеть в грозно прищурившиеся глаза, добавить: – Вы не имеете никакого права на подобное обращение.