Отставание вызывало тревогу, особенно в военных кругах Российской империи. В ответ Николай обычно создавал различные комитеты, вскоре они расплодились в таком количестве, что уследить за их работой стало невозможно. На приеме в роскошном дворце Меншикова на набережной Невы Иммануил Нобель оказался рядом с двумя членами одного из таких комитетов – генералом Карлом Шильдером и профессором физики Морицем Германом фон Якоби, которым император поручил создать эффективную морскую мину.
До этого момента Иммануилу Нобелю не приходилось иметь дело с взрывчатыми веществами. Он лишь мимоходом упоминал, что его резину, вероятно, можно использовать для противопехотных мин или хранения пороха. Однако, как он сам потом описал, беседа экспертов за столом увлекла его до крайности. Шильдер и Якоби испытывали на себе большое давление. Они обсуждали трудности, с которыми столкнулись при подготовке назначенного в скором времени испытания. Их идея, как понял из разговора Нобель, заключалась в том, чтобы кабелем соединить начиненные порохом мины с батареей, находящейся на берегу. По замыслу, у батарей должны были находиться несколько солдат. Когда дозорный сигнализировал, что над минами проходит неприятельский корабль, они должны были взорвать мины с берега.
«Но ведь это невозможно!» – подумал Нобель (если верить его биографическим запискам). Вслух он сказал:
– Но ведь это может закончиться удачей один раз из пятисот!
По словам Иммануила, от этого заявления генерал Шильдер резко поднялся.
– Так что, вы у себя в Швеции придумали что-нибудь получше? – спросил он в ярости.
– Уж не знаю, что там в Швеции, но я уверен, что можно достичь цели куда более простым и надежным способом, без всякого дозорного, – ответил Нобель.
Диспут достиг ушей Меншикова. Тот спросил, о чем спор, и тогда Шильдер попросил Иммануила объясниться.
– Лучше пусть корабль сам приведет в действие мину, столкнувшись с нею, – предложил Иммануил.
Шильдер начал посмеиваться. Прекрасная идея, но так ли уж просто ее осуществить? Готов ли Нобель доказать свой тезис экспериментом?
Импульсивный Нобель немедленно принял вызов, «ибо часто случай указывает нам путь», как сказано в его записках. До этого оружием и военной техникой ему даже близко не приходилось заниматься. Задним числом Иммануил утверждал, что его мучили сомнения, однако он пришел к выводу, что его дерзость все же имела оправдания. Морская мина, о которой он думал, не предназначалась для нападения, а лишь для обороны