Томас залился краской:
– Мистер Найт, я с родителями живу, – смущенно ответил он.
– Так что ты сидишь? Марш за работу! Иначе так и будешь всю жизнь маменькины бутерброды есть над рабочим столом. Впрочем, кхм, разница небольшая…
Мистер Найт уже было пустился в очередные рассуждения о жизни и профессии, но Томас решился опередить его:
– Есть, сэр! – Но как только парень попытался встать, мистер Найт тут же вспомнил, зачем приглашал к себе молодого человека.
– Стой! Зачем я тебя вызывал… Ах да, – шеф вновь начал копаться в бесконечных бумажках. Наконец, он выудил из высокой кипы тонкую папку и передал ее в руки Томасу.
– Дело о смерти председателя клуба дворецких, прости боже, – со смешком сказал мистер Найт. – Удивительно, что такие еще водятся. Ничего сложного быть не должно. О’Коннор бы в два счета его раскрыл. Посмотрим, как справишься ты. Выезжаешь сейчас, наши ребята уже работают на месте.
– Но он же пенсионер, уже весьма в почтенном возрасте… – начал Томас, уже погрузившись в досье.
– Молодец, Тернер, на лету схватываешь! Но сам понимаешь, соблюдение формальностей и все прочее. Езжай, ускоришься – к обеду будет раскрытое дело. Скажешь потом спасибо О’Коннору за представившийся шанс.
– Да, сэр, – тяжело вздохнул Томас и поспешил покинуть кабинет начальства.
Молодой полицейский подошел к рабочему столу, на котором уже почти успел остыть чай. Томас со злостью выбросил кусок булки в мусорное ведро, взял ключи от машины и направился к выходу из участка.
Дорога заняла не более пятнадцати минут. Раннеосеннее солнце слепило глаза через лобовое стекло. Становилось все жарче, и Томасу пришлось снять куртку. Он приехал на спокойную городскую улочку в один из самых старых районов. По тротуарам мирно прогуливались пожилые пары с собачками, и все как один оборачивались при появлении полицейской машины. Стражи порядка были отнюдь не частыми гостями в этом квартале. Прогуливающиеся граждане сразу же принялись переговариваться между собой, и казалось, что слухи начали буквально передаваться по воздуху.
Наконец Томас Тернер оказался у дома номер шестнадцать, у которого уже стояла одна служебная машина. На звук отключения двигателя из дома вышла статная черноволосая женщина средних лет с грубыми чертами лица, она увидела Томаса и махнула ему рукой.