– В сортире над очком устраиваются. А надо, поди, жить. Не пробовал?
А Ермек стал серьезным
– На самом деле, – сказал он. – Мы простые работяги и вопросов не решаем. Ты съезди в район, там эти вербовщики наши… Ленина улица, где почта. Там зазывалка висит. В конторе добро дадут, тогда посмотрим, как тебя в нашу бригаду перетащить. А так-то… на хрен тебе это надо? Это мы с Сойдётом такие, что деваться некуда. А потому что молодость просрали можно сказать. А ты Ванек… не ходил бы ты Ванёк … нашел бы, чем поинтереснее заняться.
– А каво? Все ж так делают. Деньги-то нады, а где их взять? – Иван достал из кармана пятирублевую монетку, показал Ермеку. – Все че есть. А работы нет. Только и остается, что на вахту. У меня и права есть, всё открыто, и корочки сварщика. Валить надо. Ни одноклассников, ни вообще моего возраста в Целинном, считай, не осталось. Все уезжают.
– Дурак совсем? – неприязненно воскликнул Сойдет. – Надо оно тебе? Молодой! Пока семьи, детёв нет, можно и дешмански обойтись. Найди себе дело. Поищи. Кто ищет, тот, поди, найдет. Прикинь чё как. Выйди из матрицы, Ванька! А вахта – это вообще рискованно. Вон Байдай на Камчатке на рыбе впахивал, дак не заплатили. Дали на обратный билет и досвидос. Зато теперь рыбу исть не может. Даже селедку.
– Я бы сейчас и без селедки накатил, – сказал Иван, с надеждой поглядывая на Ермека.
– Руби хвосты, Ермек- нойон!
Ермек, не послушал Сергея, достал из внутреннего кармана початую бутылку, подал ее Ивану.
– Только как отвердитель для рук, – сказал Ермек.
Иван сделал глоток из горлышка, занюхал рукавом; уточняя сорт напитка, спросил:
– Маде ин баб Маша Гоммершмидт?
– Маде ин Нурик-контрабас, – с гордостью сообщил Ермек.
– Он в долг дает?
– Только членам «Единой России».
Серега берет лошадь под уздцы.
– Я распрягу пока что. Еремей, огурцы достанешь с подпола, окей?
– Якши, Си-рожа.
****
Возле своего старенького, ушедшего до окон в землю домика, на облупившейся крыше которого сияют две телевизионных тарелки, сидит Захар. По левую руку от него стол, на котором разбросаны инструменты, и стоит ящик для дрели с набором сверл. Захар держит руки в карманах фуфайки и смотрит на улицу вдаль. Он задумчив без единой связной мысли.
Во двор заходит Иван. Ни слова не говоря, пожимает руку Захару, садится на лавочку по другую сторону стола.