Ив закричал и стал колоть русалку стрекалом. Тварь чуть-чуть отплыла, чтобы он не мог до нее дотянуться. Мари-Жозеф, промокшая до нитки, попыталась подняться на ноги, задыхаясь и кашляя. В холодной воде ее юбки всплыли, как лепестки водяной лилии. Она тщетно их одергивала. Нижняя юбка, потерявшая форму, прилипла к ногам, ткань, сделавшаяся жесткой, царапала кожу.
– Скорее, держись за руку…
– Нет, постой…
Морская тварь проскользнула мимо нее, спасаясь бегством, но потом повернула назад, и Мари-Жозеф ощутила под водой прикосновение ее голоса.
– Не пугай ее больше…
Она протянула руку по направлению к русалке:
– Ну плыви ко мне, ну пожалуйста…
– Осторожно, это злобное, свирепое животное…
– Да ты же напугал ее до смерти…
Морская тварь словно дотронулась голосом до кончиков ее пальцев и запела. Трели русалки сплетались над поверхностью воды, словно сгущающиеся клубы тумана. Медленно-медленно, почти не шевеля раздвоенным хвостом, точно неживая, морская тварь подплыла к Мари-Жозеф.
– Русалочка, хорошенькая русалочка, вот и умница…
– Его величество будет здесь с минуты на минуту, – раздался голос графа Люсьена.
Мари-Жозеф ошеломленно оглянулась. Граф Люсьен стоял у края бассейна. Он незаметно и бесшумно вступил в шатер, пересек лабораторный помост и вошел в клетку. Ив остался внизу, на помосте, вровень с водой, а граф Люсьен наверху, на краю фонтана; так они стояли лицом к лицу.
Напротив мушкетеры развели полог. По Зеленому ковру к Аполлону двигалось факельное шествие.
– Я еще не готов предстать перед его величеством, – возразил Ив.
Мари-Жозеф снова поискала глазами морскую тварь. Та замерла; совсем близко, еще чуть-чуть, и девушка могла бы до нее дотянуться, но тогда она метнулась бы в сторону – ни дать ни взять пугливый жеребенок, только зеленый.
– Если его величество готов выслушать вас, – промолвил граф Люсьен, – то вы тем более должны быть готовы предстать перед его величеством.
– Да, – сник Ив, – конечно.
Морская тварь вытянула руки, дотронувшись когтями до кончиков пальцев Мари-Жозеф.
– Мадемуазель де ла Круа, – провозгласил граф Люсьен, – в таком виде вы не вправе показываться на глаза его величеству.
Мари-Жозеф ахнула при мысли, что ее облик мог оскорбить взор короля. Придерживая отяжелевшие, намокшие юбки, она неловко двинулась к помосту по неровному дну бассейна, спотыкаясь на высоких каблуках.