Лакеи засыпали колотый лед толстым слоем опилок.
– Тогда завтра? – спросила Мари-Жозеф.
Граф Люсьен рассмеялся:
– Уверяю вас, его величество будет занят с утра до глубокой ночи. Торжественные церемонии, развлечения, пикник в королевском зверинце… Кроме того, королю предстоит обсудить с папой Иннокентием Крестовый поход против еретиков-лавочников. Его величество рассчитывает, что успеет встретиться с членами Государственного совета, а также отрепетировать конные номера для Карусели[4].
– А его величество непременно должен присутствовать при вскрытии?
– Его величество желает присутствовать при вскрытии, – произнес граф Люсьен тоном, не допускающим возражений.
– Но если король так занят, неужели он заметит, если Ив…
– Что ж, тогда у вашего брата появится бесценный опыт пребывания в Бастилии, – сухо продолжил граф Люсьен.
– Мари-Жозеф, – одернул ее Ив, – я намерен скрупулезно исполнить все желания его величества.
– Граф Люсьен, – взмолилась Мари-Жозеф, – пожалуйста, объясните его величеству: мой брат изловил и исследует русалок лишь для того, чтобы слава его величества воссияла в веках!
– Вы ожидаете от меня слишком многого, мадемуазель де ла Круа, – с легким раздражением промолвил граф Люсьен. – Пожалуй, лучше всего было бы продолжить препарирование после Карусели, когда живая русалка научится вести себя тихо.
– Но к тому времени останутся только кости русалки да черви, которые выведутся из ее плоти!
– Сожалею, – откликнулся граф Люсьен.
– Пожалуйста, простите мою сестру, месье де Кретьен, – вмешался Ив, – она имеет самое смутное представление об этикете.
Мари-Жозеф смущенно замолчала. Слуги подмели мокрый, в разбухших опилках пол вокруг секционного стола, едва слышно скребя метлами по доскам.
– Не вам рассуждать о придворном этикете, сударь. Вы разочаровали его величество, не явившись на церемонию утреннего пробуждения. Советую вам более не разочаровывать монарха. Он ожидает вас в своих личных покоях на званом ужине сегодня вечером. Не пренебрегайте оказанной вам честью.
Мари-Жозеф вскочила со стула:
– Его величество думает, что это вина Ива! Я должна перед ним покаяться!
Русалка ахнула, подражая ее взволнованному восклицанию.
– Тише, Мари-Жозеф! – велел Ив. – Незачем посвящать в эти недоразумения месье де Кретьена. Его величество простил меня…