– Но ты же говорил, что тогда они совокуплялись, от страсти позабыв обо всем на свете…
– Я не хочу обсуждать это!
Под поблекшим загаром стало заметно, как Ив вспыхнул до корней волос.
– Но…
– Я не буду обсуждать со своей сестрой, только что вышедшей из монастырской школы, блудодеяние, даже совершаемое животными!
Резкость Ива удивила ее. В детстве они обсуждали все. Конечно, в детстве они ничего не знали о блудодеянии, людском или зверином. Может быть, он и до сих пор ничего не знает и его смущает собственная неосведомленность, или, наоборот, знание истинной природы совокупления испугало его так же, как в свое время в монастыре и Мари-Жозеф.
Она поймала последнюю рыбку и протянула ее русалке на ладони, без сачка. Русалка подплыла и замерла в нескольких саженях от нее. Рыбка забилась в ладони у Мари-Жозеф.
– Ну, плыви сюда, русалочка, милая русалочка. Смотри, какая рыбка.
– Рррыбка, – выдохнула русалка.
Мари-Жозеф ахнула от восторга:
– Она разговаривает, как попугай!
Она выпустила рыбку прямо русалке в руки. Русалка с хрустом прожевала ее и нырнула в глубину.
– Я приучу ее…
– Сидеть тихо? – спросил Ив.
– Не уверена, – задумчиво сказала Мари-Жозеф. – Вот если бы я знала, что́ ее печалит. Она так горевала… Я сама чуть не расплакалась.
– Если бы ты расплакалась, никто бы и не заметил. А вот плач русалки докучал его величеству. Пойдем, нам пора.
Пока Мари-Жозеф собирала в ящик принадлежности для рисования, он закрыл дверцу на цепочку и запер на засов. Она достала из-под стопки листков тот, на котором зарисовала голову русалки с нимбом из стекла и золота.
– А это что? Откуда взялось стекло? И позолота?
– Не знаю, должно быть, она нашла в фонтане разбитую бутылку и отслоившиеся листики позолоты со статуй.
– Их положила туда живая русалка? Для этого она и убегала вчера ночью? Но зачем?
Ив пожал плечами:
– Русалки – как вороны. Тащат к себе все, что блестит.
– Похоже на…
– Ни на что это не похоже.
Ив вырвал листок у нее из рук, скомкал его и поднес к огнепроводному шнуру. Бумага загорелась. Нимб вокруг головы мертвого водяного почернел и съежился. Ив бросил рисунок Мари-Жозеф в плавильный тигель и сжег.
– Ив!..
Он только улыбнулся:
– Пойдем.
Он взял ее руку, положил на сгиб своего локтя и повел ее прочь из шатра.
За их спинами русалка негромко пророкотала: