Теперь прошу внимания. Начинаются чудеса.
Тут такая история. История, предыстория, заявка, завязка, примите, как вам заблагорассудится. Дело в том, что композитор Игорь Федорович и агностик Сергей Романович, притом, что не родственники, внешне однояйцовые близнецы. И не только внешне. Два, казалось бы, разных человека, но – одно и то же лицо, одна фамилия, одни и те же бесенята, да петушки, если присмотреться, да прислушаться. Как такое могло случиться? Не знаю, ума не приложу, однако – факт.
Проверял. Ставлю пластинку, что-нибудь из сочинений Игоря Федоровича, пусть «Симфонию», «Петрушку» или «Жар-птицу», не важно… хоть псалмы, хоть другую какую симфонию, или не симфонию вовсе, не важно… пластинку заведу, или, бывает, сам про себя напеваю, люблю, знаете, напевать про себя… не важно. Закрою глаза – и тотчас всплывают близорукие черты Сергея Романовича.
Или Игоря Федоровича. С наскока не разберешь, лицо-то одно.
Такая вот история. Предыстория.
К слову, бесенята, да петушки тоже в известном смысле меж собой родня.
Теперь Иван Ильич. Тот, чей эпиграф.
Чудеса продолжаются.
У Ивана Ильича, однофамильца вышеупомянутых Игоря Федоровича и Сергея Романовича те же черты. Единственное отличие – Иван Ильич альбинос в голубых прожилках с рубиновыми бусинками-глазами.
Такое впечатление, будто перед нами три идентичных снимка, но один засвечен.
Или три черно-белых снимка, а один был бы цветным, но загублен при проявлении.
Невозможно белое лицо с голубыми прожилками и рубиновыми бусинками-глазами у Ивана Ильича. Когда бы ни этот испорченный снимок, смело можно было бы объявить – вот три портрета исключительных близнецов. Игоря Федоровича из прошлого, Сергея Романовича из настоящего, да Ивана Ильича из будущего. Три стравинских портрета. Удивительное дело.
Так бы и окольцевал виньетками, честное слово.
Будущее отдано Ивану Ильичу, так как он известный выдумщик и мечтатель, хоть и психиатр. Бывает, такое нафантазирует, заплетет, что и семи умникам не разобраться. Заплетет, сам же и попадется. Заглянешь к нему в кабинет в самый наплыв и разгар – нет Ивана Ильича. – Где доктор? – А кто его знает? Из помещения не выходил. Окна закрыты. Очередь томится, гудит. Нет Ивана Ильича, нет доктора, был и не стало. Да где же он? В мечтах, в будущем, в силке. Выпутается – вернется. Или по свалке с другом путешествует. Вернется, и тут же за работу.