– Извините?
Я обернулся, встретившись глазами с какой-то студенткой, судя по внешнему виду. Она очень робко сжимала в руке телефон, то и дело поправляя сумку на правом плече и также, еле выговаривая слова от смущения, назвала мое имя, уточнив, я ли перед ней стою. В некотором замешательстве я утвердительно кивнул.
– Можно с вами сфотографироваться?
Она, подобно трясущемуся кролику, приподняла смартфон, который все это время держала в руке, но уже сияла от счастья, что перед ней стою именно я.
– Да, конечно, – снова кивнул я и подошел чуть ближе, натягивая белозубую улыбку.
Девчушка быстро щелкнула фронтальной камерой на расстоянии вытянутой руки, видимо боясь, что я могу в любой момент исчезнуть, как сновидение. Она поблагодарила меня, тут же пытаясь нелепо поклониться от атаковавшего ее смущения, и медленно стала удаляться, изредка оборачиваясь.
Потянув ручку служебного входа, я улыбнулся сам себе, самодовольно поглаживая себя по груди. Меня стали узнавать. Конечно, это было приятно. Я никогда не стремился стать мегапопулярной звездой, жить в дорогущем пентхаусе и слепнуть от вспышек камер, но безусловно даже такая мелочь не могла не потешить мое самолюбие. В актерское я пошел не ради денег и славы, а ради творчества, мне важнее было искусство, а когда к искусству прилагаешь еще и недюжие усилия, то можно случайно стать узнаваемым.
Поприветствовав коллег в холле, я направился сразу к сцене, ставшей уже такой родной для меня. Все с интересом расспрашивали о моей поездке и опыте телевизионных съемок, но, не желая повторять одно и то же, я вкратце всем отвечал в паре фраз, емко описывая свои впечатления.
Я отворил чуть скрипнувшую деревянную дверь и прошел в закулисье, а затем и на сцену. Здесь я чувствовал себя как дома. Открытая со всех сторон сцена, окруженная рядами из обычных черных стульев. Края сцены подсвечивались светодиодной лентой, что иногда погружало в мистическую атмосферу при правильной игре. Здесь не было ничего лишнего, только небольшое, но уютное помещение в строгих черно-белых тонах. Воображая себе полный зал, я повернулся вокруг своей оси и ушел в поклон, с благодарностью принимая призрачные цветы.
– Ах ты, чертовка, без меня поклоны раздаешь?
Со стороны входа раздался довольный баритон, привлекая мое внимание. Раскрывая теперь уже руки не невидимым зрителям, а своему другу, я пошел ему навстречу, манерно вышагивая словно пава.