Когда она уже дошла до входной двери и, открыв ее, оказалась за порогом, то, не скрывая ужаса в голосе пробормотала:
– Точно психопатка, да еще и буйная! Не зря тут о тебе так говорят, и уже даже мужики боятся!
Маша сделала вид, что бросилась за ней бежать, дернувшись в сторону двери, а та, взвизгнув, резко захлопнула дверью и рванула прочь по коридору, что-то причитая по дороге.
Стоило медсестре захлопнуть за собой дверь, как из Маши, словно весь воздух выпустили. Злость вместе с адреналином схлынули, конечности задрожали, и она еле дошла до кровати, но сесть смогла, только на ковер рядом с ней. И спиной откинувшись на ее край, Маша расхохоталась.
Блондинка хоть и была невероятно наглой и дурной особой, но почему-то вся эта ситуация в то же время казалась безумно смешной.
И Маша хохотала все громче, и никак не могла успокоиться.
«Похоже, у меня опять истерика», – поняла она, всхлипывая и держась за живот, а потом резко затихла, понимая, что сейчас сидя тут на полу и хохоча, она напоминает сама себе самую настоящую сумасшедшую.
Поднявшись с пола, и смахнув набежавшие слезы с глаз, она села на край кровати, скрестила руки на груди и, скукожившись, закачалась из стороны в сторону, пытаясь успокоиться.
Вопросы, одни лишь вопросы, окружали ее.
Неужели она опять сорвалась? И из-за чего? Из-за того, что сказала глупая медсестра? Так она ведь ничего нового не рассказала ей. Да, Маша действительно является игрушкой Лисовского, и да, лечит он ее, только потому, что она нужна ему для секса. Но стоило Маше услышать о том, что на этой кровати Влад имел кучу женщин, как у нее сорвало крышу. Злость, ревность и ненависть скрутили ее похлеще, чем постоянные головные боли. И захотелось эту злость сорвать на первом, подвернувшемся под руку человеке, который всего лишь в очередной раз ткнул ее лицом в отвратительную правду, слушать которую, она не желала, как не желала и когда-то ее собственное Альтер Эго, выслушивать все те же слова, от нее самой.
Но ведь на этот раз она не ощущала чужого присутствия, это были ее собственные эмоции. Но как? Как такое может быть? Или Маша окончательно потеряла себя, или слилась со своим вторым я, и теперь не в состоянии разделять ее эмоции от своих собственных?
Прислушавшись к себе, Маша мысленно попыталась позвать маленькую Машу. Но она не откликалась на ее зов. Ее вообще, будто не существовало.