– П-почему?
Вот именно. Почему. Почему я не могу обойтись двумя словами?
– Потому что. Прикиньтесь деревом и ждите меня. Я быстро.
– А…
Не дослушав, я шагнул в полуобвалившийся дверной проем. Солнце давно село, луны не видно, даже без крыши темнотища такая – хоть глаз коли. Надо поторопиться. Между жизнью и лошадью, пусть даже такой, как Ветерок, я все-таки выберу первое!
Я споткнулся о почерневшую от огня и времени балку, выругался сквозь зубы и чиркнул огнивом. Короткая желтая вспышка на мгновение выхватила из сырого мрака обшарпанные стены, высокие колонны в черных трещинах и покрытый копотью алтарь – там, впереди. Удивительно, как здание вообще устояло? Ведь вокруг сплошные развалины… Вмешательство свыше? Я криво усмехнулся. Углядев возле стены высокий громоздкий шкаф, потянул на себя дверцу. Она осыпалась в моих руках жирной черной пылью. М-да. Огонь и время… Наскоро отряхнувшись, я сунул руку в недра шкафа и, нащупав внутри какую-то ветошь, снова чиркнул огнивом, высекая искру на обрывок тряпки.
Крошечный дрожащий язычок пламени еще больше сгустил темноту. Надо найти какую-нибудь деревяшку для факела.
– Ах ты ж!.. – вырвалось у меня.
«Ветошь» оказалась полуистлевшим балахоном храмовника, а подожженная мной тряпка – оторванным рукавом. Более того, на оного служителя тот балахон и был надет… Высохшее тело мертвеца не выглядело черным и обугленным, как все вокруг – от горелых ломаных скамеек до самого «шкафа», оказавшегося исповедальней. Теперь понятно, почему покойник так хорошо сохранился. Я окинул взглядом скрючившееся на скамеечке тело. Бедняга. Почему он тогда не ушел вместе со всеми? Забыли в суматохе или сам не захотел? Поди пойми этих храмовников… Впрочем, мне-то что до них? Мне коня надо спрятать!
– Прости, старик, – покаянно пробормотал я. Дернул на себя занявшийся балахон и быстро навертел оторвавшийся кусок ткани на подобранную тут же ножку то ли стола, то ли стула. – Тебе оно уже без надобности… Так, факел есть. И где у нас тут вход в подвалы?
– Слева за алтарем. Вниз по лесенке. Но лошадь там не пройдет, солдат.
– Вот незадача… Кто здесь?!
Я схватился за клеймор, второй рукой беспорядочно тыча факелом в разные стороны. В храме никого не было. Только я.
Только я и мертвый служитель.
– Оружие ни к чему, – прошелестел голос. Звучал он, кажется, откуда-то сверху. По крайней мере, скрюченное тело никаких признаков жизни не подавало – надо думать, на мое счастье. – И не вертись. Мой дух неосязаем. Оставь коня здесь, солдат. В храме Вечного Змея ему ничего не грозит.