– Н-не хочу, – всхлипнула она, еще теснее прижимаясь ко мне. – Н-не буду! И замуж не пойду! Я… я… я ему так отомщу-у-у… так…
Я зажмурился, понимая, что в планах мести мне, судя по всему, уготована главная роль. И, что самое поганое, я ничего не имею против. Как там кричала моя последняя пассия, размахивая кинжалом? «Кобель проклятый»? Ну что ж, за что боролись, на то и напоролись.
Стальной капкан объятий на моей шее внезапно ослаб. Рыдания тоже прекратились как по волшебству. Не понял?..
– Госпожа де Шасвар? – Я приоткрыл один глаз. – Матильда, вы…
М-да. Для новичка она еще долго продержалась.
– Мм? – невнятно донеслось из складок моего мундира.
Я вздохнул – то ли от разочарования, то ли с облегчением – и поднялся, держа на руках свою мирно посапывающую спутницу. Тут за дверцей и кровать есть. Пемброук нам выделил расширенный «кабинет»… И если вы сейчас думаете, что я по-прежнему намерен губить себе жизнь, то вы сильно ошибаетесь! Перина достанется кнесне, а я как-нибудь возле столика перекантуюсь. Без того чуть не влип по самое не балуйся… Я толкнул внутреннюю дверь ногой и, пригнувшись, вошел в крохотную комнатку для отдыха. Нет, она предназначалась не для увеселений – она предназначалась для таких вот беглецов, как я. И как она. Решительная девушка, однако! Сбежала из-под венца, не убоявшись папеньки? Предпочла самоубийство замужеству?.. М-да. Если бы это был мальчик, кнес мог бы им гордиться.
Я осторожно опустил девушку на кровать, краем уха уловив легкий скрип двери. Судя по сосредоточенному сопению и легкому шороху костяных игл, Изюмчик таки прорвался в райскую обитель.
– Брысь, паршивец! – тихо шикнул я. – Еще разбудишь, мне тогда только вешаться.
– Гр-р-ры, – тоже понизив голос, отозвался питомец Пемброука. Не обращая на меня никакого внимания, он с грацией бегемота запрыгнул на кровать. Та натужно заскрипела, но устояла.
– Изюмчик! Пшел вон!
– Р-р-р!
Замечательно. Этот игольчатый паразит мне еще зубы показывает? Вот нажалуюсь Дуну, он не Пемброук, он ему задаст. А я не буду. У меня всего две руки и две ноги, а Изюмчик уже улегся возле госпожи де Шасвар, по мере сил изображая милого котика. Или песика. Трын его разберет, короче, все равно ни на того, ни на другого он ни разу не похож!
– Зараза колючая, – скорчив гримасу, проворчал я и вышел, прикрыв дверь за своей спиной. – Хоть грибы доем, что ли… За неимением других радостей.