– Они еще слишком малы, – покачал головой василевс. – И они девочки…
– Виновата, исправлюсь, – игриво улыбнулась Евдоксия. – Следующим будет мальчик, вот увидишь. Я надеюсь, Господь справедлив, и здоровье он унаследует от меня. А от тебя – ум.
– Золото ты мое! – Аркадий потянул жену за руку, принуждая лечь. – Кто еще утешит, как ты?
– Разве не в том предназначение жены, чтобы дарить мужу утешение и ласки? Сейчас отдохни, а потом мы помолимся, и Бог подскажет тебе наилучшее решение. Но что касается Евтропия…
Она взглянула на дверь и, понизив голос, продолжала:
– Представляешь, вчера он не хотел пускать меня к тебе!
– Не может быть! – возмутился василевс.
– Правду тебе говорю! Он сказал, что ты занят государственными делами и тебе не до меня.
– Даже если я занят, ты можешь заходить в любое время!
– Вот, и я так думаю. Но господин препозит придерживается иного мнения.
– Я сделаю ему замечание…
– Очень на это надеюсь…
– Ты должен поставить его на место. Он думал, что будет править вместо нас, потому что мы были еще совсем дети. Но мы взрослеем и не собираемся ему ничего уступать.
– Евдоксия, пойми: сейчас слишком тревожное время, чтобы выяснять отношения и избавляться от верных союзников. Когда готская угроза минует, я разберусь с Евтропием.
– Как же она минует, если и твой Евтихиан во всем им потакает?
– Евтихиан умеет с ними ладить, поэтому и занимает свой пост. Не забывай, что и мой отец опирался на варварских вождей…
– Это ты моего отца называешь варваром? – Евдоксия гневно сверкнула глазами.
Аркадий понял, что выразился неудачно и попытался исправить оплошность.
– Ну, нет… Твой отец был варвар только по происхождению, душой же – настоящий римлянин.
– Ах, значит, и я, по-твоему, варварка по происхождению? – обиженно продолжала Евдоксия. – Так знай, что однажды на римский престол взойдет еще один варвар: твой сын!
– Ты неправильно поняла меня, дорогая, – Аркадий взял было жену за запястье, но она порывисто высвободила руку.
Некоторое время супруги напряженно молчали. Аркадий первым сделал шаг к примирению.
– Как там наша малышка? – вдруг вспомнил он.
– Которая? – равнодушно спросила Евдоксия, все еще хмурясь.
– Флаккилла, конечно. Я хочу ее видеть.
– Должна тебе сообщить, что Пульхериола тоже становится интересной, – Евдокия вдруг смягчилась. – Она уже улыбается! И такая требовательная! Прикажем принести их обеих?